Административные светила придут послушать о сером злобном Волке и маленьком Ягнёнке, принципиальном и справедливом. Который пал пионерской смертью Павлика Морозова под его хищными, империалистическими, загнивающими клыками.
Социализм, расцветший как ренессанс, ещё твёрдо стоял на монументальных колоннах. Ум, честь и совесть золотились и побрякивали чешуей орденов доблести. Время ещё только начинало поворачивать хребет ящера. А, может, это только казалось??
Проект «СССР» уже сворачивался. Точнее, это была «его» голограмма… Проект, созданный великим вождём и отцом народов умер вместе с ним. Но ещё долгих, почти четыре десятилетия его расшатывали, как могучий ствол… И, наконец, он рухнул…
Покатился карандаш по столу, как колобок, который покинул родину. Открыла птица Гамаюн вещее око и зыркнула в прошлое.
Неужели, всё было, всё было,
Неужели, растаяло вдруг?
Бьётся в стойле гнедая кобыла,
Рвет и мечет поводья из рук.
Ржёт и рвется на волю, на волю.
«Звон подковок гнедого коня слышишь?..
Выведи в чистое поле, отпусти к нему с богом меня…»
Кони, кони летели и ржали… Я немного завидовал им.
Пусть немного, а все-таки жаль мне.
Нашей юности розовый дым…
Все помнят то время, когда юность хлопала бойцовскими петушиными крыльями и расправляла созревшую молодую грудь.
По Харькову шёл апрель, раздавая из карманов солнечную щедрость.
У пивного ларька хлебнул слегка. Дунул, и пена облаков поплыла над мостовыми. А внизу, где асфальт блестит носом доброго пса, жила жизнь. Просыпаясь, бегала она по улицам на босых лапах. Морщились и корёжились крыши от солнечных зайчиков, попадавших ей в нос. А она говорила: «Ап-чхи». И чихала на все по-студенчески.
Бойкий, цыганский народ студенчество. Спрыгнул он с телеги вагантов. И очутился в нынешнем городе. Посещает альма-матер, как церковь, по праздникам. Хлебает знания, спешит, локтями распихивает, где на разлив потчуют этой учёностью важной, и подешевле, чтоб. Гранит науки грызёт не закусывая. А в этой юной стране все королевы, все Евы. Прелести запретные демонстрируют.
А день уже давно золотился и наливался. Звонко заливались трамваи, посаженные на цепь проводов. Киоскёрши расправляли свежие газеты в своих уютных гнёздышках. Храм науки принимал верующих в знания. Вдохновенный мэтр начитывал мудрости за кафедрой, шурша лысой мыслью. Прыгал по столам солнечный зайчик. Его шумно ловили на галёрке. Подкатывал солнечный шар к полудню. Утомленная душа, не выдержав, выскользнула из аудитории. Пальчиком поманив хозяйское тело: – «Гони сюда, здесь они, прекрасные мгновенья молодости!»