– Эко тебя разбрендило, Витька! Хмельной квасок у моей Матрёнушки. Всё тебе подавай, да сразу. Вот оставайся, погостишь у нас, может, и ещё что интересное узнаешь. Многие у нас были очевидцами таких вот странных приключений. Вот и наш сосед Алёша Тихиня рассказывал однажды, как шёл летним вечером по тропинке через эту гору. Надо ему было по делам на ту сторону речки. Ну, сам знаешь, какие дела у молодого мужчины бывают. К тому же он вдовцом был. Видимо нужда заставила поздно так шастать по девкам. Иду, говорит, насвистываю, и вдруг слышу голос:
– Свистишь???? А ты судьбу свою просвистеть не боишься?
Вздрогнул я, говорит, от неожиданности, остановился. Огляделся по сторонам. Нигде ни души не видно. А ночь такая лунная. Небо звёздами усыпано. Решил спросить:
– Кто со мной говорит и что от меня тебе надо?
Но в ответ – мёртвая тишина. И жутко говорит, мне стало так, что рванул я с места и прямиком домой. Не до девок мне как-то стало, расхотел с ними встречаться сразу же. С тех пор моей ноги на той Лысой горе не было. Боялся.
Да и вот ещё лет пять назад случай такой произошёл. У нашего председателя сельского совета лошадь имеется. Она на ней выезжает в отдалённые деревни. Собрания разные проводит, к ветеранам заглядывает. Ну, в общем, дел у неё много разных. Так вот лошадь на этом лугу, неподалёку от этой злосчастной горы привязана всегда. Там и травы много, да и прудов с водой несколько. И вот прибегает как-то Петровна ко мне и говорит:
– Слушайте, Леон Иванович, у меня лошадь украли.
– Кто? – спрашиваю я.
– Да не знаю я. Вечером оставила её на лугу, а утром ни лошади, ни цепи.
– Так надо бы в милицию заявить.
– Да, уже и участковый приезжал. Осмотрел место. И сделал свой вывод. Как будто там лошадь и не находилась. Трава не примята, навоза лошадиного тоже нет. Будто никогда она там и не выпасалась.
– Может цыгане увели? – анализировал я странную ситуацию.
– Да нет же, в наших краях цыгане уже лет десять не появлялись.
Я пожал плечами и сказал, что поспрашиваю у сельчан, может, кому довелось видеть её лошадь.
Но сколько не расспрашивали, никто её не видел. А вот через дней пять, шёл я по делам в контору, через эту самую гору. Смотрю, а лошадка-то Петровны выпасается, не просто выпасается, а перекатывается с бока на бок по травке, и ржёт от удовольствия. Я бегом направился прямо в сельский Совет к Петровне и с порога заявляю: