– А ты кому-нибудь говорил об этом? – так же тихо поинтересовалась я, тоже наклонившись к нему. Наши головы соприкоснулись. Наверное, издали мы были похожи на двух заговорщиков.
– Не-а, – решительно помотал он головой. – Пробовал… правда… так… намёками… Глаза таращат, а о чём речь, так никто и не врубился.
– Знаешь, – решительно предложила я, – давай-ка от школы уйдём. От греха подальше. Посидим в парке на скамеечке. Там и поговорим. Да это и удобнее, чем посреди улицы стоять.
Он согласно кивнул головой, мы дошли до парка и устроились на пустой скамейке, стоящей в отдалении от других под одиноким деревом. Те скамьи, за которыми росли густые, высокие кусты, мы отвергли не сговариваясь. Не стоит испытывать судьбу. Бережёного, как известно, Бог бережёт.
– Я видела его крысоголовым, – твёрдо сказала я, едва приземлившись на жёсткое сиденье деревянной скамейки, понимая, что играть в кошки-мышки с этим пацаном вовсе не стоит. – И не его одного. И что ты об этом думаешь?
– Плохо это, – сказал малыш и вздохнул совсем по-взрослому. – Надо что-то делать, только я не могу придумать – что.
– А не страшно? – с любопытством посмотрела я на своего малолетнего собеседника. Вспомнила, как сама в лесу чуть не заорала от страха, когда увидела дикие силуэты. А он ведь совсем ребёнок.