Таня росла непоседливой егозой, и для того, чтобы уследить за ней, бабушке приходилось держать большую свиту нянек. Кто-то из простодушных дворовых девушек научил малышку игре в прятки, той, какой забавляются почти все маленькие детишки в определённом возрасте: когда ребенок зажмуривается и сообщает всем, что его нет, а взрослые делают вид, что верят, ищут малыша, ходят вокруг, приговаривая: «Где же наше солнышко, куда спряталось?» Малыш, счастливый, раскрывает глазки и сообщает, что он тут. И все довольны. Ничего плохого в игре нет, но только если в неё играет обычный ребёнок. Но Таня-то не была обыкновенной. Если она зажмуривалась и настойчиво повторяла: «Меня нет! Меня нет! Меня нет!» – девушки и взаправду её видеть переставали. Она приоткроет один глазик, другой, удостоверится, что няньки её из виду потеряли, да и пойдёт заниматься тем, что ей более интересно. Няньки с ног сбиваются, но отыскать её мог только тот, кому она ещё не сообщала, что её нет. Иль старший брат Антон, от которого отчего-то девочка никогда не могла таким вот способом скрыться. Мама и бабушка строго выговаривали малышке, что нехорошо нянек обманывать, однако Таня чувствовала, что они не злятся, ворчат лишь для вида. Бабушка нянек ругала: мол, сами научили ребенка глупой игре, так сами и бегайте. Но после того случая, когда Таня в сугробе застряла, бабушка поговорила с нею уже серьёзно, строго, и девочка, наконец, твердо усвоила, что нянек обманывать нельзя.
Сон вернул Татьяну в детство, ко времени, когда Серж и Николай учили её плавать. Мальчикам было по 9 лет, ей – 6. Они убедили, что стрекозка (так её называли ребята) должна научиться плавать раньше Сени и Юрика, чтобы те не смели трусить. Тогда, в детстве, мальчики, поддерживая её с двух сторон, помогали выплыть на глубину и там разом отпускали руки, бросались в сторону. Она, неумело барахтаясь, инстинктивно старалась ухватиться хоть за кого-то из них, ловила то руку, то пятку. Они смеялись, выскальзывая, отплывали, но недалеко, следили, чтобы девочка не захлебнулась; вовремя подхватывали и выталкивали на поверхность, если у неё не получалось. И через три иль четыре дня Таня уверенно держалась в воде. А во сне было не так. Она тонула, мальчики были где-то рядом, но не спешили на помощь. Серж – Таня не видела его, лишь чувствовала – даже отгребал от неё дальше и дальше. Только голос донёсся: «Теперь сама, ты сможешь!» Он и в жизни мог быть непреклонным, а сейчас тем более кричать что-то во след ему было бесполезно…