Бледные и обессилившие от вполне предсказуемой реакции организма на жёлтое питьё, ребята спустились в дом. Свалившись на матрацы, несколько минут лежали молча, тяжело дыша. Тупая боль в животах так и не проходила. Утренний завтрак был весь испорчен, и желудок оказался снова пуст.
Первым набрался сил и заговорил Ломоносов:
– Никогда я это пиво не уважал. А теперь, чувствую, вообще смотреть в его сторону не буду. От мочи, пожалуй, и то пользы больше будет, ею, говорят, некоторые болезни даже лечат. Уринотерапия называется. А этим пойлом только врагов угощать.
– Да, не пошло что-то… – прошептал Серый.
– Не «не пошло», а вылезло! Это всё ты: попробуй, как вкусно! Послушал тебя – и вкусного ничего нет, и по цвету – как моча. Да ещё я читал, что от него у мужиков титьки и животы вырастают, как у женщин беременных! – продолжил Ломоносов, ощупывая свой живот и грудные железы.
– Да ну! – даже привстал от удивления Серый. – Не может быть! И тоже начал себя оглядывать. Врёшь ты всё! Титьки! – размышлял он вслух.
– Ничего я не вру! – настаивал на своём Ломоносов. – Я «АиФ» на помойке нашёл, там написано было, какой-то врач рассказывал.
– Какой ещё «АиФ»? – переспросил Серый.
– Газета так называется. Там всегда только правду пишут! Моя мама её всегда читала! – с гордостью ответил Ломоносов.
– Вот это да… Вот жил себе жил пацаном. Пиво пил не нервничал. А потом, бах! – и титьки! – не переставал удивляться Серый.
– Завязывать надо, Серый, а то и титьки с животом, и понос с блевотиной. Как-то мне этого всего не хочется, – морщился Ломоносов.
– Да, уж…титьки… с животом… не-е-е… позор, какой! – поддержал товарища Серый.
Дракон, свернувшись клубочком, мирно спавший на куче тряпок, проснулся от шумного обсуждения, которое устроили мальчишки. Встал на пушистые чёрные лапки и потянулся, выгнув спину мостиком. Ломоносов, посмотрев на него, философски заметил:
– Вот Дракон – существо разумное, пиво не пьёт, физкультурой занимается.
Подхватил котёнка и начал гладить. Дракон притих и не знал, как реагировать на такое к себе отношение. Его никто никогда не гладил. Все только пинали ногами из угла в угол. Немножко попривыкнув, котёнок понял, что бояться ему не стоит, и заурчал от удовольствия.
– А у меня дома тоже был кот – Барсик. Белый такой, пушистый… – задумавшись, произнёс Ломоносов.