Аленины мысли заполнял всякий хлам, и она наслаждалась, сидя в куче ненужных вещей и разбирая их, пристально рассматривая каждую, поднимая к солнцу и крутя в руках.
– Та-а-а-к, – довольно тянет Елена, убирая изо рта девушки ватку и эластичную лампочку и давая знать, что можно открывать глаза. Алена проморгалась и открыла глаза. – Постучи зубками, – все столпились около нее, как голуби над хлебушком.
Алена стучит зубами, будто бы никогда в жизни этого не делала.
– Пломба не мешает?
– Нет, нормально.
– Ну, все, – мокрые перчатки летят в мусорное ведро. Интересно, ее кофе уже остыл? – Придешь ко мне еще три раза и все вылечим, – они вместе поднимаются со своих мест, кто куда: Алена сразу за курткой, пытаясь попрощаться улыбкой, а Елена – к столику, записать время.
Спина и жопа отваливаются столько сидеть.
– Держи. В понедельник, в три часа, – рука протягивает ей визитку или типа их личной картонки, на которой они пишут время следующего визита.
– Хорошо, – взгляд сразу любопытно падает на миниатюрную картонную книжечку голубого цвета. На, мать его, главной обложке – название клиники Denatorium, а внизу – имя главного стоматолога написано самым стандартным шрифтом, типа ариала или калибри. Еще секунду назад лицо Алены было живым. И мышцы на лице двигалась. У нее вот-вот заболит шея от нежелания ее поднимать, но наплевать.
Она увидела имя – Елена Травкина.
Рот приоткрывается.
Да ладно…
Какое-то тухлое утречко.
Она сидела с закрытыми глазами между Ксюхой, Миленой и Марией. Милена и Мария как обычно без остановки трындели, и Алена уже поняла, что встревать в это – беполезно. В такие моменты они никого не видят, только друг друга. Учитель русского называет их сиамскими близнецами.
И почему Алена думала, что может влезть в их дуэт? Стать им интересной?
Сейчас она не думает так. Ксюха думает, раз пытается комментировать их темы и не получать в ответ ничего. Ксюха, они вдвоем, им насрать. Успокойся, и попытайся поспать. Как я.
Она сидела между ними: сначала наблюдала, слушала; морщилась, когда они говорили про прививки, потом многозначительно смотрела вперед, когда они говорили про последнюю серию Ривердейла; теперь сидит, как сырое мясо и ждет конца урока. Сегодня истории нет. Замена. Поэтому все болтают, как будто ходили с заклеенным ртом весь год.