Тяжелая противопожарная дверь громогласно захлопнулась за ними. Внезапно звуки с верхних этажей исчезли. На оживленной улице, на площади Веннингера было утро, наверху десятки людей спешили через редакцию, однако в прохладном помещении под землей царила мертвая тишина. Только тиканье старомодного будильника гарантировало, что чувство времени не удастся полностью потерять. В этом путешествии в прошлое Лина и Бобби были сами по себе. Нерешительно вошли они в скудно освещенный вестибюль, где на метровом рабочем столе громоздились папки с документами, ящики и скоросшиватели. К большому сканеру медленно, как улитка, ползла фигура. Лина не верила своим глазам. Сходство между отцом и сыном было поразительным: та же долговязая фигура, те же спутанные кудри.
Как будто Йонаса поместили в машину времени, которая в одночасье состарила его на десятки лет. Жизнь, по-видимому, не имела ничего общего с Карлом Расмусом. Журналист был сутулым, лицо пронизано тревожными морщинами, а кожа казалась серой и прозрачной. Когда он в последний раз загорал под солнцем?
– Он выглядит по-другому, – прошептала Бобби.
Мужчина никак не показал, что заметил вторжение в его рабочее пространство. В белых перчатках и с почти религиозным почтением он осторожно поднимал фотографии из засохшей архивной коробки. С особой тщательностью, как будто имел дело с хрупким предметом, он рассматривал, упорядочивал и сканировал материал. Каждые несколько секунд его лицо озарялось демоническим светом, когда сканер проносился над объектом, который он считал достойным архивирования.
Бобби решилась на первый шаг. Она подошла к мрачной фигуре:
– Здравствуйте, господин Расмус. Это я. Бобби.
Никакой реакции.
– Роберта…
Молчание.
– Роберта Альберс. Мы с Йонасом дружили в детском саду. Вы фотографировали нас для газеты в День святого Николая, вырезка висит у нас в коридоре, – сказала она.
Расмус замахнулся и хлопнул ладонью по столу. Его кофейная чашка подскочила в воздух, ложка со звоном упала на пол. Бобби и Лина вздрогнули от испуга. Пинцетом Расмус подобрал мертвое насекомое, заблудшее в его подвал, и выбросил. Когда он наклонился за ложкой, его взгляд упал на двух девушек. Лучи света озарили его лицо. Он вынул из ушей беспроводные наушники. Из крошечных кнопок звучала классическая музыка. Неудивительно, что он их не слышал.