— Я знаю, что ты не спишь, — повторяет Маленькая Тьма.
Мити не отвечает. Последнее дело — отвечать Тьме.
А что если она сильнее, чем ты думаешь? Что если ты не сможешь
сбежать? Что если ты уснёшь?
Мити решительно гонит глупые мысли. Маленькой Тьме осталось
всего ничего, и она об этом знает. Вибрирует. Больше всего это
похоже на дрожь. Тьма словно ждёт чего-то и всерьёз опасается, что
не дождётся. Она ждёт изнанку, известное дело. Изнанка вернёт ей
силу.
Мити тоже ждёт. Ничем — ни мыслью, ни движением эйгир — не
выдаёт она свою крошечную тайну: о лёгком каяке, который несётся
вслед за медленным неповоротливым «Бриареем». На каяке, Мити знает
это точно, спешит на помощь Аявака. Мити больше не видит каяк, не
чувствует Аяваку, но знает: она близко.
Мити мотает головой, прогоняя предательские мысли.
Нельзя думать о Тьме, иначе она сделается сильнее.
Нельзя думать об Аяваке, иначе Тьма узнает о ней.
Потому Мити думает о томми.
Своих железных слуг британцы считают предметами неодушевлёнными.
То же они думают о камнях, деревьях и животных. Слепцы. Британцы и
в Кутха-то отказываются верить.
Мити слышит, как страдает искусственная душа механического
томми, раздавленная Маленькой Тьмой. Мити думает о томми – ласково,
умиротворённо, уважительно. Так она думала о белом медведе,
выбираясь в его владения, и испрашивая разрешения на рыбную охоту.
Томми не похож на медведя. Скорее – на маленького мальчика,
запертого в тёмной комнате. Не плачь мальчик.
Где-то далеко, в другом мире, за границей тёмной комнаты
швартуется каяк. Тихо-тихо, осторожно крадётся Мити невидимыми
эйгир сквозь почти непроницаемый песок наступающего сна. Ей нужно
знать, что Аявака близко, и капитан идёт ей навстречу. Капитан
холоден как ночь. Эту мысль Мити прячет так глубоко, что даже сама
её не слышит толком.
Видишь, мальчик-томми, Аявака уже здесь. А значит, всё будет
хорошо.
— Всё будет просто замечательно, — шипит Маленькая
Тьма. Она, оказывается, совсем рядом, затаилась и пристально следит
за Мити. Слушает её.
Она знает про Аяваку, а значит, знает о ней и Большая Тьма.
Рычит, оживает, наконец, разгоняется в полную силу огромное
механическое сердце парохода. Ещё немного — и «Бриарей» прорвёт
ткань реальности, нырнёт в открывшуюся прореху и окажется глубоко
на изнанке, где нет звёзд и нет власти Кутха. Где никогда не умрёт
Маленькая Тьма, а будет крепко сторожить Мити для Большой Тьмы. Для
Кэле.