– Точно – нормально? – Володя продолжал придирчиво рассматривать свое отражение в зеркале, зачем-то поправляя то медаль, то ордена, то значки…
– Да, точно, точно, – улыбнулась Анна Тимофеевна, вытирая руки о передник. – Иди поешь, пока все не простыло…
– Ма! Ну, кто на «проставу» идет с полным желудком?! Неужели ты думаешь, что в «Гостином дворе» нас не накормят?
– Ой, ну ты сравнил, Вовка, – отмахнулась Анна Тимофеевна. – Там же ресторанное, а тут все свое. Домашнее!
– Мам… – Локис надел фуражку и машинально провел ребром ладони от тульи до кончика своего носа, убеждаясь, что кокарда находится точно посередине. – Продукты и ты, и ресторан покупаете в одном месте. А в том, что тамошние повара умеют готовить так же хорошо, как и ты, я нисколько не сомневаюсь. Там, между прочим, работают профессионалы.
– Ну да, конечно… – обиженно поджала губы Анна Тимофеевна и направилась обратно в кухню. – Куда мне до них, с моими-то способностями…
Локис мгновенно уловил изменившиеся интонации в голосе матери, быстро обернувшись, успел приобнять Анну Тимофеевну за плечи.
– Ма, перестань, – проговорил он, стараясь вложить в свой голос максимум нежности. – Ну что ты сразу в бутылку лезешь? Я же не сказал, что ты плохо готовишь… Просто, сама подумай, я сейчас наемся, а чем тогда в ресторане мне заниматься? Смотреть, как другие едят? И потом, ты же знаешь Лешку, он старался, наверняка загонял всю ресторанную администрацию, свел с ума поваров своими советами и указаниями. И вдруг – не ем! Думаешь, он мне это простит? Он как минимум не поймет и не поверит, что я поужинал дома, перед выходом…
– Ну да, ну… – неопределенно покивала головой Анна Тимофеевна, делая вид, что продолжает обижаться на сына. – В ресторане-то и тарелку украсят, и подадут культурно…
– Мам! – Локис развернул мать к себе лицом, продолжая удерживать за плечи. – Я тебя еще раз прошу: прекрати обижаться! Что за детский сад, на самом деле?! Есть перед посещением ресторана – все равно что в Иваново со своей невестой ехать!
– Иди уже, иди, – осторожно высвобождаясь из крепких Володиных рук, проговорила Анна Тимофеевна. – А то там все съедят и не достанется тебе ничего, останешься голодным, тогда вспомнишь материны котлетки, пирожки…
Володя шумно вздохнул, отпуская мать. Он прекрасно знал, что Анна Тимофеевна почему-то очень ревниво относилась к тому, что готовила. Любой из его друзей сильно рисковал испортить с ней отношения, сделав хотя бы попытку покритиковать ее стряпню.