Шум волн, шелест пальм, запах моря и пустая дорожка. Никого.
За спиной что-то оглушительно заскрежетало, щелкнуло и ударило колокольным звоном. От неожиданности я присел. Все вокруг вдруг стало кристально чистым, резким и отчетливым. Сердце гулко ударило в груди и замерло. Дыхание замедлилось, затаилось. Слух обострился. Стали слышны поскрипывания деревянных бревен, из которых было собрано бунгало, шуршание какого-то зверька, копающего себе норку снаружи, и короткое «тс-с-с…», словно кто-то поспешно приложил палец к губам, требуя тишины.
Я обернулся. Стрелка на часах мелко вибрировала. Еще несколько мгновений назад она была на самом начале зеленого поля, а теперь оказалась на его середине, где-то в районе трех часов. Невидимый механизм еще раз проскрежетал, ударил и стих. И тут же зазвонил телефон у двери. Я перевел дух и снял трубку.
– Слушаю.
В трубке что-то проскрежетало, словно сработал такой же, как и в часах механизм, и бесстрастный автоматический голос сказал: «Внимание! Конец первого периода!» Шипение, щелчки, скрежет. «Внимание! Начинается второй период!» Опять что-то щелкнуло, заскрипело и стихло.
Я повесил трубку и тут же снял ее снова. На этот раз прозвучали обыкновенные длинные гудки. Затем щелчок, и знакомый женский голос на другом конце провода сказал: «Алло».
– Добрый день! Вы просили звонить, если что.
– Вам что-то принести?
– Нет, спасибо. Э… просто кое-что произошло. Часы!
– Часы?
– Да. Стрелка разом скакнула на три часа.
– Понятно. Ничего необычного. Время, отведенное на воспоминание, измеряется не равномерно, а определенными скачками. Видимо, закончился первый период.
– Да. Мне так и сказал… э… автоответчик.
– Значит, у вас все хорошо? Вам ничего не нужно?
– Все хорошо. Спасибо.
– Хороших вам воспоминаний. Звоните.
– Да. Спасибо. До свидания.
Трубка щелкнула и загудела короткими гудками.
Я стоял на берегу по колено в теплой морской воде и смотрел на почти невидимую в прозрачных волнах маленькую медузу. Думалось о том, что моя память сейчас как эта медуза. Вроде бы абсолютная прозрачность и чистота, но стоит извне набежать мелкой ряби, как проступают еле заметные почти неуловимые формы, звуки, запахи. А если море вдруг выбросит прозрачный комочек воспоминаний на горячий песок под обжигающие лучи солнца, то все невидимое в воде, спустя несколько минут, предстает серой скользкой и отвратительной массой.