Ладно, сдаюсь… Вы правы, как всегда: это был Сан Саныч, молодой, но опытный хирург, заслуженно поставленный заведующим (завчиком, как его с обожанием называл за глаза персонал) гнойно-хирургическим отделением городской больницы номер такой-то. Точнее, это была его безответно и многолетне влюблённая версия в одну особу по имени Ляля.
Настолько влюблённая, что она, Ляля, мерещилась ему повсюду. Отсюда, кстати, его постоянная оглядчивость. Только работа отвлекала его от этой привычки. Ну или мантры собственного сочинения. Например, сегодня, в исторический день встречи с новой пациенткой, он часами твердил: «Я манья, я к жизни возвращаю…» И вот в таком состоянии он столкнулся с неизвестной девушкой, доставленной скорой помощью, из мусорного бака с набором разнообразных травм и переломов. Естественно, что он, как всегда, лично озаботился ее лечением.
Поэтому спустя какое-то время…
Ся очнулась от того, что к ней обратился мужской голос:
– Ну-с, моя хорошая, как ваше ничего?
Уловив направленность в её адрес этих слов, встроенный переводчик перевёл эти слова на родной для неё язык.
Осторожно открыв глаза, она увидела лицо мужчины, на изображении которого в её глазах всё тот же переводчик-коммуникатор услужливо поставил слово-подсказку – «врач».
– Моё ничего очень не очень, мой дорогой, – сказала она по подсказке всё того же переводчика. Внимательные глаза мужчины вспыхнули радостью, она мгновенно отметила, что его глаза были слишком сочувствующие для профессионала. Во всех мирах этой Вселенной врачи склоняются к тому, что избыточное сочувствие к больному только мешает эффективной работе. Конечно, в каких единицах они меряют это сочувствие, чтобы определить его избыточность, неизвестно никому, кроме них. Наверное, это великая врачебная тайна, но в любом случае Ся отметила, что глаза мужчины были слишком эмоциональны и выразительны.
– Белиссимо! – почти что вскричал врач. – Наконец-то ты пришла в себя.
– Так, хорошо! – сказал он, с удовлетворением разворачиваясь и уходя куда-то.
От стремительности его оборота пола накинутого медхалата стала развеваться, словно представляя себя полой рыцарского плаща. Его предыдущее восклицание было таким ярким, как будто он в своей душе радостно обнимал и целовал Ся. Она почувствовала себя ещё более неравнодушной к этому мужчине, и тогда неконтролируемое любопытство отделилось от неё тихим невидимым облачком и последовало за этим мужчиной прямо в ординаторскую.