Мне нужна была эмоциональная разрядка, поэтому я и пошел с ними гулять. Но вместо этого я попал на допрос с пристрастием.
– Ну и когда клип будет готов? – требовательно спросил Миша.
– Как только, так сразу, – ответил я.
– Если у тебя ступор, ты просто скажи, мы же можем помочь, – предположила Ира.
– Работа движется, не волнуйтесь, – сдержанно отвечал я.
– Ты уверен, что видеоматериала хватит? Если нет, то мы можем доснять, пока время еще есть, – предложил Шурик.
– Материала выше крыши, не переживайте, – спокойно продолжал отвечать я.
Подобные вопросы продолжались всю прогулку. Вместо того, чтобы отвлечься, мне забили голову настолько, насколько это было возможным. Через пару часов я не выдержал и под предлогом больной головы удалился домой. На самом деле, это сложно было назвать предлогом, потому что голова, и правда, разрывалась от нескончаемого потока вопросов и предложений. Подходя к дому, всплыла мысль: «Клипа мне на сегодня уж более чем хватило». Так что предполагаемый фронт работы я решил отложить на следующий день.
Будучи полностью погруженным в свои мысли, глядя себе под ноги, я не сразу заметил, что возле моего подъезда кто-то сидит на скамейке. Может быть, просто не придал значения. Я подошел почти ко входной двери, когда вдруг опомнился, что этот кто-то – Димка. Я повернулся в его сторону. Димка щенячьими глазами глядел на меня.
– Привет, Дим, – сухо произнес я.
– Привет. Я уже подумал, ты делаешь вид, что меня не замечаешь, – робко произнес он.
– Если честно, я тебя действительно не заметил. Как твои дела? – произнес я, отыскивая в кармане ключи от дома.
– Неплохо. Твои как?
– Да все хорошо, – обменялись мы любезностями.
– Ты на меня обижаешься, да? – тихо спросил Дима.
– С чего бы мне на тебя обижаться? Нет, я просто следую указаниям твоей мамы. Она попросила, чтобы меня больше рядом с тобой не видела. Я так и делаю, – спокойно объяснил я.
На самом деле я, конечно же, был обижен на Димку. Но со временем обида притупляется. Если бы эта встреча состоялась спустя неделю после моего разговора с его мамой, я, скорее всего, прошел бы мимо либо просто поздоровался и зашел в подъезд. Однако сейчас почему-то я уже был не прочь разъяснить ситуацию с человеком, которого все равно считал другом.
– Я испугался, Вань. Струсил, – чуть ли не плача произнес Дима. – Я не хотел, чтобы моя мама на тебя тогда ругалась, правда. Ты же ни при чем, я сам захотел на крышу и сам свалился с лестницы. Но в тот момент я ничего не мог сделать, мне было страшно. Как последний трус, я всего лишь смотрел на то, как мама тебя отчитывает. Прости меня. Уже на следующий день я объяснил ей, как все на самом деле было, и она меня наказала. Я неделю из дома не выходил на улицу. Представляешь? Да и гулять мне было не с кем… Я решил, что ты не захочешь больше со мной дружить, – после этих слов слезы покатились по щекам Димы.