Видимо еще, поэтому поместили его не
в подземелье, а на верхние этажи тюремного бастиона. В этом был
резон. Вероятнее всего внизу где-то поблизости проходили корни
деревьев. (или местные опасались этого) А из крупных живых деревьев
он мог аккуратно тянуть ману, давая им время восстановиться,
довольно таки быстро. С маной же князь темных эльфов пятьдесят
пятого уровня мог доставить местным изрядно хлопот.
Корхан скрипнул зубами, но заставил
себя выпрямиться.
− Надо продолжать, − сказал он и
звонко шлепнул себя по щеке, так что мотнулась голова. Однако на
этот раз, едва он нащупал сознанием Селесту, носящуюся прозрачной
тенью над домами города, как в коридоре послышались голоса. Среди
них его чуткое ухо уловило женский и он обреченно вспомнил слова
Александра, что де у фрейлины той первый поход и его ледяное
презрение лишь возбудили еще большее любопытство.
− Так, собраться, Макс… Собраться.
Подумать, как использовать этот ресурс. Не психовать как в прошлый
раз, да и не о чем психовать. Маны все равно еще нет.
Чуткое ухо дроу, приникшего к двери,
фиксировало каждый грохочущий шаг бронированного сапога по камням
тюремного коридора. Сквозь их характерное лязганье различался цокот
каблуков фрейлины, что вынуждена была из-за длинного платья
семенить. Возле входа в его камеру процессия остановилась и низкий
грубый голос буркнул:
− Вот Сивилла, как и договаривались.
Полчаса этот князёк в вашем распоряжении. Мы не суёмся, в окошко не
подглядываем, вот вам задвижечка, поставите с той стороны, для
пущего спокойствия. Оружия при вас нет, как и магии, так что
повредить пленнику ничем не сможете. Бумага об отсутствии претензий
подписана. Делайте с ним что хотите, хе-хе, − голос прервался
скабрезным смешком, сменившимся звоном монет.
Макс скользнул к стене и безучастно
уставился на цепи, пока еще спокойно лежащие под ногами. Окошко в
дверях лязгнуло, за ним показалось физиономия тюремщика, он кольнул
его взглядом маленьких глазок и тут же расплылся в улыбке:
− Понятливый какой князек. Думаю, с
ним не будет проблем.
Едва в двери загремел ключ, со
скрежетом делая первый оборот, как цепи ожидаемо приподнялись
словно готовящиеся к броску кобры, а потом мгновенно сомкнули оковы
на запястьях и лодыжках Корхана, после чего втянулись в стену,
распиная его на стене. Снаружи осталось лишь сантиметров по
двадцать, позволяющих лишь чуть двигаться и изгибаться.