– Как можно? Ваше преосвященство – князь церкви!
– Пока нет. Скоро. Бог даст.
– Курфюрст Фридрих значительно старше вашего преосвященства. Да коли на то пошло, я и сам старше вашего преосвященства. Мне было бы неловко называть вас дядюшкой.
– Тогда зовите нас кузеном, – сказал Альбрехт в нетерпении. – Заметьте, Дисмас, как мы изъявляем вам наше расположение.
– Милость ваша повергает меня в смятенье, ваше преосвя… кузен.
– Только не зовите меня кузеном на людях.
– Разумеется.
– А что вы везете дядюшке Фридриху?
– Об этом вам лучше его спросить, кузен.
– Но я-то спрашиваю вас.
– В таком случае, и на правах кузена, я должен искренне признаться, что мне неловко отвечать. В той же мере, в какой мне было бы неловко отвечать курфюрсту Фридриху, спроси он меня, что я привез вам. Это вопрос профессиональной этики.
– Ах, Дисмас. Вы сегодня чересчур швейцарец.
Дисмас улыбнулся уголками рта:
– Я заметил, мой кузен держит ландскнехтов?
– А? Ах, ну конечно! Вы же из райзляуферов! Мы и позабыли про эту кровную вражду между наемниками. Неужели ландскнехты действительно такие ужасные? Согласитесь, на вид они довольно милы. И просто обожают прихорашиваться! Дрогобард рассказывал мне, что все свое жалованье они спускают на наряды и безделушки. Прямо как швейцарские гвардейцы в Риме.
Дисмас невольно стиснул зубы, а потом сказал:
– При всем уважении, папские гвардейцы берут начало от райзляуферов, которые не имеют ничего общего с ландскнехтами, хвала Небесам.
– Ну же, ну же… И ландскнехты, и райзляуферы пользуются репутацией лучших наемных убийц во всей Европе. У вас много общего.
– Как будет угодно вашему преосвященству.
– Да не дуйтесь вы так, Дисмас. Гнев – смертный грех.
– Возможно, брат Тецель продаст мне индульгенцию.
– Ох, да что с вами такое сегодня? Выпейте еще вина, оно остудит вашу горячую гельветскую кровь. – Альбрехт наполнил кубок Дисмаса. – Между прочим, говорят, что в Базеле предлагали лодку – лодку Рыбаря. Это правда?
– Лодку предлагали. Но я очень сомневаюсь, что она когда-либо принадлежала святому Петру. Бессовестная подделка. Причем халтурная.
Альбрехт вздохнул:
– Она бы прекрасно смотрелась в клуатре, в центре двора. Поистине восхитительно.
– Неужели кузену хочется, чтобы я приобретал для него подделки?
– Нет, конечно. Но согласитесь, выглядело бы великолепно.