Алиса проследила глазами, как он в ярости уходит, и тихо прочла:
– Молитесь за обижающих вас и гонящих вас.
– Что ты сказала? – фыркнул от смеха Рашид.
– Это Иисус говорит… в тексте. Ты не поймешь.
– Милая моя, Иисус – один из пяти великих пророков ислама.
Вот тебе и на! Этого только не хватало! В наше время это, конечно же, лучший из аргументов, чтобы поправить дела…
– Представь на минуту, – продолжил Рашид, – весь день возишься со счетами, по сути выполняя работу за Арнольда. Вот где настоящий ад! Когда у тебя шеф – Арнольд…
– Заметь, приходится любоваться на целую команду таких же придурков. Чокнуться можно!
Рашид согласно кивнул:
– Ага, он еще рекрутер никудышный.
Иисус тоже был никудышным рекрутером, подумала Алиса. Из двенадцати завербованных им апостолов один вообще ничего не соображал и в конце концов от него отрекся. Второй предал, а остальные разбежались, как воры, когда запахло жареным. Ни один не остался верен… И лидером он тоже не был – без конца жаловался, что не удается передать веру даже своим апостолам.
Алиса закрыла Писание и резко отодвинула его. Она совсем растерялась. Впервые за всю карьеру она почуяла, что столкнулась с невыполнимой миссией.
Рашид начал кому-то названивать. Она со вздохом развернула кресло к застекленной стене. Из серого океана парижских крыш то там, то здесь взмывали вверх колокольни, последние остатки агонизирующей религии. Странно, в глубине души она ощущала привязанность к соборам, хотя терпеть не могла в них заходить. И дело не в интересе к архитектуре. Несомненно, это был пережиток цивилизации, к которой она тоже принадлежала.
Алиса снова глубоко вздохнула. Если собрать волю в кулак, набраться смелости и мобилизовать все профессиональные знания, может, что-нибудь да получится? В конце концов, удалось же вернуть посетителей в рестораны «ИКЕА» после того, как их угостили шоколадным тортом с какашками!
Возвеселитесь!
Возвеселитесь!
Сидя на скамье в соборе Нотр-Дам-де-Клюни, Алиса с трудом сдерживала хохот, который всякий раз накатывал на нее при звуке церковных песнопений. От напряжения даже свело ребра.
Злоязычные ханжи Жермена и Корнелия, в нелепой одежде, напоминавшей и католиков-версальцев, и палачей 1793 года, выводили хором:
Радостью буду радоваться о Господе,
Возвеселится душа моя о Боге моем!