– Проблема, – заговорил он наконец, – заключается в том, что духовность противоположна такому сближению: сначала надо отказаться от личных интересов, только тогда человек сможет открыться тому, что его превосходит.
Алиса недовольно поморщилась:
– Когда-то я занималась танцами. Так вот, никто, абсолютно никто не делал больших успехов с первых шагов. В любом случае каждый начинает с той позиции, на которой находится, и двигается вперед очень медленно.
Жереми ничего не ответил, и Алиса почувствовала, что получила очко в свою пользу.
Они прошли еще несколько шагов и уселись на зеленый склон.
– Я вот что хотела посоветовать: а что, если перестать без конца говорить о грехе? Ведь это внушает людям чувство вины, им хочется бежать от тебя со всех ног.
Жереми тряхнул головой:
– Как я могу пойти на такой риск, если Иисус умер ради того, чтобы очистить нас от грехов?
Алиса с сомнением покачала головой:
– Иисус никогда об этом не говорил, а вот о том, что смерть его близка, повторял много раз. И потом, он не был, как вы, одержим идеей греха. Апостолы описывали его как жизнелюба, который не прочь вкусно поесть и выпить…
– Не может быть, чтобы ты всерьез такое говорила.
Она раскрыла Библию:
– Посмотри сам. Я тут стикер наклеила… Ну вот, слушай. Матфей о нем пишет: «Вот человек, который любит есть и пить вино».
Жереми не ответил.
– И потом, – добавила она, – вы сделали из него какого-то бесполого недотрогу, хотя он вовсе не советовал супружеским парам полного воздержания или сдержанности в отношениях. Напротив, он говорил: «Не лишайте себя друг друга»! Он сам позволял куртизанкам гладить себе ноги распущенными волосами. И он мог завести дружбу с проститутками. Твой Иисус был полной противоположностью тому стеснительному аскету…
Жереми по-прежнему молчал. Может быть, его затронули эти доводы? Надо продолжать. Нельзя давать ему остановиться на полпути.
– Я еще хочу сказать пару слов о выборе песенок.
Жереми насупил брови:
– Ты, несомненно, имеешь в виду литургические песнопения?
Не надо его раздражать.
– Я помню, – снова заговорила она, – когда была маленькая, слушала грегорианские песнопения. Это захватывало, было очень красиво. Почему вы расстались с ними ради ваших… литургических песен?
Жереми расхохотался:
– Нет, ты кого угодно собьешь с толку! Тебя бросает от нечесаного модернизма к традиционализму!