Ой, но Воу и сам сказал, что она
иллюзия. И в чём тогда смысл меня сюда тащить? Смотреть, как я
маюсь? Или они все моим страхом питаются? Или мыслями? Поэтому я
уже, как шизофреник, подозрительной стала. Или может быть, в меня
какого-то «чужого» уже подселили и я его вынашиваю? Прямо
непорочное зачатие, только что-то от этого не легче.
Тьфу! Бред в голову полез, сейчас
опять заболит. Ну, его… Кажется, где-то рядом река.
А это чего? Непонятный какой-то шум.
Откуда? Чёрт! Я вообще не ориентируюсь!
Я вертела головой на право и налево
пытаясь понять, что недавно услышала и, на всякий случай, пробуя
определить, где шумела вода. Вот тогда-то я и заметила тени между
деревьев. Не то чтобы это были именно тени, но сравнить больше не с
чем. Как ещё можно обозвать серебристого форкоша, рассекающего.
Чертовщина какая-то! Я думала, с
таким весом и размерами Рау просто обязан был влепиться в ближайший
ствол, но он умудрялся избегать этого. Резвится пацан! Спускает пар
после наказания, наверное. Всё лучше, чем как я, выть на весь дом,
стараясь, чтобы папке на первом всё слышно было. Прощение я,
конечно, так не зарабатывала, но удовлетворение появлялось
точно.
Эй, это ж косуля! До меня только
дошло, что здесь водится живность, кроме разумных форкошей. Точно
косуля. Или олениха, в видах я не очень шарю.
А я-то и не замечала. Хотя я толком и
не выходила. Чёртова домоседка. Может, тут и медведи есть.
А?
Вот тут я увидела, что Рау внезапно
нагнал свою добычу, хапнул её зубами за ногу, дёрнул на себя, и та
рухнула в снег. Только форкошу этого оказалось мало, вцепившись в
бок косули, он рывками потянул её снова по снегу. Косуля дико
завизжала, я ахнула от испуга, а Рау, наконец, увидел меня.
Подняв перепачканную в крови морду от
бьющейся в агонии животины, он, повернувшись ко мне теперь глядел
немигающим диким взглядом. А я, я, сжавшись в комок, не могла
отвести взгляда от крови, капающей с его клыков в белый снег. Страх
охватил меня ещё сильнее, когда Рау сделал несколько шагов ко мне.
Кажется, я даже вскликнула и автоматически отступила назад.
«Он опасен!» – многократно
повторялось в моём мозгу, как заклинание. Тело била мелкая дрожь, и
я всякий раз вздрагивала каждый раз, слыша тоненький голос
пытающейся подняться косули.
Что если он сейчас набросится на
меня? Что если, лишившись возможности говорить со мной, он стал
настоящим зверем? Нет! Он и есть зверь! Самый настоящий! Зверь, для
которого убить кого-то ради еды нормально!