– Возьму, так и быть. Может, я не права.
– Держите! – просиял Костя, немедленно передав букет в крепкие холёные руки.
Она молча положила деньги на стойку и скрылась, хлопнув дверьми. В магазине сделалось очень тихо.
– Что скажете?
– Ты поступил правильно, хоть и был неловким и стеснялся.
– Ну, я ведь учусь.
К обеду мы были собраны и разговаривали друг с другом только на темы, касающиеся непосредственно нашей работы. Костя прогнал хулигана, который развлекался, швыряя мусор около витрины, и убрал в перчатках осколки разбитой бутылки. Он пообещал, что такого больше не повторился, но его не в чем было винить.
К вечеру на город обрушился ливень, и люди и помощники скрылись под шляпами зонтов. Кромешный мрак обступил закрытый «Летний розмарин». Меня переполнило облегчение, я пересчитал деньги, и уже хотел было погасить свет, как вдруг послышался громкий торопливый стук. Неизвестный, обёрнутый шарфом, проговаривал еле различимые слова под плачущим карнизом.
– Кто там? Он не видит, что мы не работаем? – спросил Костя. – Не понимаю.
Он указал на табличку, но неизвестный юноша за стеклом был непоколебим. Мы забеспокоились.
– Уходи! Давай!
Он стоял, больше не стуча монотонно в двери, и шептал непрерывно: «Открывайте. Я не могу без приглашения, не могу!»
Я впустил его к нам. Костя был недоволен своенравным помощником.
– Ну, что тебе? Ты слепой?
Юный помощник дрожал заметно от холода и кутался в рвань, которая когда-то была пальто. Он жмурил живые и умные тёмно-карие глаза, в которых блестели слёзы, и массировал ладони. Костя сурово молчал. По его красному лицу было видно, что он хотел поругаться с помощником и вытолкать его силой на дорогу.
– Что ты хочешь? – спросил я помощника, под которым расползалась грязная лужа. – Если ничего, то уходи. Мы сегодня больше ничего не продаём. Надеюсь, ты не потерялся?
– Нет!.. – воскликнул он грозно.
– Не уйдёшь? – спросил я и недовольно хмыкнул.
– Я не мог потеряться! Мне бы букет. Пожалуйста, дайте красивый букет!
– Какой букет? – удивился Костя и, взглянув на лужу, прошептал: – Вытирать ещё за ним… Мы ничего не дадим, верно?
– Верно.
У помощника изменился тон голоса, он шагнул уверенно вперёд, выпучив глаза, и улыбнулся, как чудак.
«Где телефон?» – подумал я, но не сделал и движения в сторону.
Бело-жёлтая молния озарила «Летний розмарин», и призрачная лошадь с картины приобрела злой и страшный оскал. Девушка с опущенными руками сделалась совсем беззащитной. Грохотнул гром в чёрных тучах. Дождь полился с большей силой.