– Большинство из них не спрашивают, выкупают в приютах или у родителей еще детьми, но есть и такие, что идут добровольно. Им лучше попрошайничать, чем работать. – Живот инспектора громко и не в первый раз забурчал. – Убийца обождет, пошли поедим.
– Пойдемте. – Ульрике кинул последний взгляд на змеетелого. – Но куда?
Действительно – куда? Словно подслушав его мысли, младший инспектор продолжил:
– Интенданты мало того что свирепствуют по деревням, забирая последнее, говорят, Советник выставил посты и все, кто везет продукты в город, обязаны отдавать половину на нужды армии.
Все это Владимиров знал и без него, а также то, что заведений, где можно вполне прилично и, главное, недорого поесть, в городе осталось не так много.
– Давай к Пью, сам видел, вчера к нему каплунов завозили. Не то чтобы крупные, но сейчас особо выбирать не приходится. К тому же за ним должок.
– Давайте.
Святилище, или зал для молений, откуда исчезла статуя святого и где, собственно, наблюдали монстра, представляло собой немаленькое квадратное помещение, с колоннами, полутемное, как и все помещения, виденные до этого в храме. «Может, их бог или боги свет не любят, – подумал Даниил, – ну или братия тупо экономит».
Между колоннами стояли статуи богов. И здесь храмовники не соригинальничали. Даниилу уже приходилось видеть похожие изваяния, если верить легендам, оставшиеся с древних времен, еще до Великого Потопа. Справедливости ради, очень часто, для придания значимости вещам, их относили к допотопным векам. Благо дело, о тех остались только легенды, в которых правда так плотно переплелась с вымыслом, что вычленить первую не могли даже высшие головастики храма Общих Знаний.
Якобы люди могли летать, и даже меж звезд, а еще разговаривать друг с другом на больших расстояниях, словно стояли рядом, а еще говорят – денег тогда не было, ну это уж полный бред, какие бы времена ни были, хоть допотопные, хоть древние, звонкие токены всегда в цене. Это Даниил знал точно и, руководствуясь этим знанием, жил.
Подобно всем древним статуям, они представляли собой прямоугольные бруски, на лицевой части которых выступали контуры, скорее – намеки на лица и переднюю часть торса людей и нелюдей, ибо чаще статуи изображали последних. Пьедесталы, которые были с бруском одним целым, как обычно подмигивали цветными огоньками, хотя на парочке огоньки погасли – видно, совсем древние.