– Ты можешь выдать меня, если хочешь, – шепнул Аркаша. – Говорите по-испански, – произнёс он уже громче, – господа не изволят понимать вашего тарабарского наречия.
Анита, не прицеливаясь, плюнула и попала Аркаше в щёку.
Связанный Пер насуплено молчал.
– Вот она, интеллигенция, – говорил Аркаша, отираясь, – а ведь мы, рабочие парни, такого себе не позволяем. И господа офицеры такого себе не позволяют, потому что это – настоящие господа. Вот она, благодарность за всю мою работу на вас. Спасибо, товарищ, продолжайте хулиганить, я подставляю вам вторую щёку.
– Хочешь вина, рабочий парень? – спросили итальянцы Аркашу.
– Я бы не отказался, – не отказался Аркаша, – если бы мне развязали, наконец, руки.
– Рано, – пресекли Аркашин порыв итальянцы, – рано шофёру пить вино с итальянскими офицерами.
– Господа, безусловно, правы, – смиренно согласился Аркаша, – пить ещё рано.
Пер насуплено молчал.
– Он что, немой? – спросили итальянцы.
– Когда трезвый – то как вина в рот набрал, – пояснил Аркаша.
– У нас заговорит, – пообещал старший из офицеров, капитан Пуччини. – Итак, начнём с женщины. Имя!
Анита молчала. Итальянцы терпеливо потягивали вино.
– Она делает вид, что не понимает. Я отвечу за неё, – вмешался Аркаша. – Её имя – Анита Свенсон, тридцать два года, уроженка Стокгольма, убеждённая коммунистка.
– Что делаете в Испании? – спросил второй офицер, лейтенант Беллини.
– А вы что делаете в Испании? – огрызнулась Анита.
– Вот видите, – подметил Аркаша, – она очень даже неплохо понимает испанский.
– Что делаете в Испании? – повторил Беллини.
– Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы, – заявила Анита.
– Нам придётся заставить вас отвечать, – пригрозил Пуччини.
– Сейчас сиеста, – напомнила Анита. – Неужели вы готовы ею пожертвовать?
– Мы готовы провести сиесту в обществе такой очаровательной и разговорчивой синьорины, как вы, – сказал Беллини.
– Вы ошибаетесь, – возразила Анита, – по крайней мере, насчёт моей разговорчивости. Я говорю, когда захочу и с кем захочу. Сейчас я говорить не хочу и больше не скажу ни слова.
– Что предлагаете делать, лейтенант? – спросил Пуччини, опорожняя очередную бутылку.
– Я предлагаю раздеть её для начала, – предложил Беллини. – Посмотрим, та ли она, за кого себя выдаёт.
– Разумное предложение, – согласился Пуччини. – Капрал Россини, разденьте арестованную.