– Назовёшь когда-нибудь своё настоящее имя? – спрашиваю я, запыхавшись.
– Всё случается когда-нибудь, – отвечает он и отдаёт честь зачем-то.
Я стою рядом с ним и жду Диму. Он прибегает пятым и кричит нам издалека сердито:
– Идём в бар!
В этом мире темнеет очень быстро. Здесь две луны и тысячи звёзд. Мы втроём подходим к серебряной двухметровой двери. Вывеска гласит: «Для призёров битв и соревнований». Нас впускают в клуб. Дима ищет глазами наш бар, однако так много аватаров, что поди разберись, где тут что. Я обычно не завожу знакомств через VirtualXRay, потому что не знаю, кто скрывается за ником. Рагнар являлся исключением, в нём есть что-то, из-за чего после минуты общения сразу понимаешь, что можно доверять человеку.
Играет музыка, переливаются бордовые и фиолетовые тона.
– Хочешь получить кайф? – спрашивает незнакомка в красном купальнике, облизывая верхнюю губу.
– Нет.
– Да брось! Не по-настоящему же, – уговаривает она. – Нет настоящего, кроме ощущений. Даже наркотики тут – это электрические сигналы, стимулирующие центр удовольствия. Нет привыкания.
Я пытаюсь уйти.
– Всего два рубля.
– Отвали.
– Давай! Не пожалеешь, дорогой.
Меня вытаскивают друзья из крепких лап животных. Будто на меня напал волк и хочет утащить к своим волчатам. Я представляю тундру и холодный ветер, пронзающий кости. Меня пытаются спасти. Снег спрячет следы борьбы… Продолжают доносится звуки сквозь громкую музыку. Поёт Дэвид Боуи Space Oddity. Писклявый голос этой «вроде как женщины» доходит до моих многострадальных ушей и у меня есть догадка: она сама под чем-то.
– Эксперимент над крысами в 1954, – пытается убедить нас незнакомка и в конце концов сдаётся.
Мы бежим сквозь толпу обдолбанных со всего света. Снова марафон. Дима спотыкается, встаёт. Погони не видно. Так мы оказываемся перед барной стойкой. Водка, мартини, виски, ликёр, вино. От всего этого списка остался лишь вкус, который по природе своей тоже электрическое возбуждение рецепторов на языке. Сладкое. Горькое. Безвкусное. Вот активируется одна доля полушария, другая. По синаптическим связям почти со скоростью света в мозг впрыскивается химия. Наслаждение и никакого похмелья с утра. Бармен хитро улыбается и протирает бокалы.
«Зачем он это делает? Чтобы нас успокоить, заставить поверить?» – думаю я.