– А я так и создала свою семью и считаю, что семья, созданная божьими ангелами небес, должна возродить мир семьи с заботой о общем, чтоб иметь любовь к себе. Ради этого можно лечь даже и на стреляющую амбразуру. Только государство об этом не думает и считает, что только законами можно управлять народом, или в правящей элите тямы не хватает свободы другим правом утверждать. Право же спокон веков тоже цену имело и в свободе от рабства, и в свободе от барщины, да и в прочих свободах чего-то стоило.
Божьими ангелами небес можно узаконить, но только моральные свободы. У меня здесь и икона висит в виде кормящей Мадонны, это для семьи, а для любви можно в иконы превратить все картины художника Гойи. Молитвами могут стать и стихи о любви, если их канонизировать. Танцы в некоторых странах тоже канонизированы, и каждое движение в них может нести сакральный смысл, помогающий людям войти в небесные владения любви. В каждом храме были жрицы для знати и простых людей, и они право своё для того и другого тоже должны заслужить трудом.
– Мне также не всё понятно, но «я не я и это хата не моя, или только с краю она», – в этой позиции обвинять государство тоже нельзя. То ли в институтах прозрения не хватает, то ли догмы перешагнуть крепостное сознание мешает. Спрашивается: а на каких правах государство распоряжается свободами народа и его достоянием? Если признать, что руководитель массами – их собственник, как был царь, то это одно, а если глава его и вся свита управляет на предоставленных народом правах оперативного управления, то это совсем другое. Мы кажется, об этом уже говорили прошлой ночью. Добавлю только, что воля как свобода каждого из нас должна быть согласована с волей учредителей государства, а таковыми могут быть только те, кто внёс больший вклад в его развитие.
Она не стала спорить с его утверждением, а припомнила ему опять фильм «Пятьдесят оттенков серого»:
– Вот в нём свобода определена согласием их контракта, и он должен расставлять границы дозволенного и возможного. Только этим заниматься должны не частные фирмы, а храм семьи и любви Гименея и Эроса – законной и свободной любви, – подытожила она. – Если общество создаст в них службу морали, которую можно было бы назвать религией любви, оно сможет контролировать и регулировать эти отношения, предлагая ту или иную мораль отношений как товар. Можно уже с этой моралью страховать отношения любви и не продавать дам? Здесь право на ту или иную мораль, как на свободу, должна дариться богом за божьи дела или за божье подношение по душевному воздаянию.