Закончив написание сочинения, я внимательно прочёл его, чтобы убедиться, не допустил ли грамматических ошибок. Нет, – вроде всё правильно, но полной уверенности не было. Руководствуясь товарищескими отношениями, обратился к соседу, который к тому времени тоже завершил работу над своим сочинением:
– Будь добр, посмотри мою писанину, не налепил ли я ошибок. – Сам при этом приготовился к исполнению подобной же услуги в отношении своего товарища. Он быстро просмотрел моё сочинение, потом, подобно школьной учительнице, проверяющей тетрадки своих учеников, что-то зачеркнул, исправил. Я не успел воспротивиться такой несогласованной бесцеремонности, как он со словами «я тороплюсь» сунул мне в руки мою работу, сдал свою и выскользнул из аудитории.
– Что он там поначеркал, – поневоле подумал я. Глянул и обомлел. В двух местах вместо правильно написанных, но зачёркнутых выражений красовались их искажённые интерпретации, свидетельствующие о неуверенности автора и его дремучей безграмотности.
– Ах ты, гад, – мысленно, но чуть ли не в голос воскликнул я, – так вот как ты решил избавиться от конкурента. Придёшь на следующий экзамен, – непременно морду тебе набью.
Это не было пустым бахвальством. Я к тому времени действительно был физически неплохо развит.
Во всяком случае, на турнике, стоявшем на спортивной площадке двора нашего дома, в котором почти исключительно жили офицерские семьи, и даже существовала особая пропускная система, я без труда выполнял «склёпку» и всякие мелкие выкрутасы вплоть до появления мозолей на ладонях, пытался даже «крутить солнышко», но это у меня не получалось. Среди дворовых ребят «крутить солнышко» мог только Вовка Беспамятных.
Зато по утрам я без устали то правой, то левой рукой вертел с подбросом валявшуюся на спортплощадке двадцатикилограммовую гирю, подтягивался сколько мог на турнике, а летними вечерами со своими, разделившимися на две группы сверстниками, играл в нечто, подобное баскетболу, забрасывая мяч в нижнюю секцию пожарной лестницы.
Зимой наши физические забавы становились ещё более изощрёнными. В дальнем углу двора, за трансформаторной будкой строили снежный городок, который защищала часть мальчишеской дворовой команды, вооружённая заранее подготовленными снежками, – плотно спрессованными шариками, размером с теннисный мяч, еще и смоченными водой и слегка подмороженными.