В Босфор вошли рано утром, ещё в темноте. Поразили громкие крики муэдзинов через ревущие динамики с обоих берегов пролива, на которых вспыхивали ещё редкие огни. В Стамбуле было не до достопримечательностей. Старый город с лабиринтом узких улочек представлял собой сплошной базар, ориентированный на русских челноков.
Знания турецкого, да и прочих иностранных языков не требовалось. Все торговцы-турки сносно изъяснялись по-русски. Бойкая торговля шла не только в маленьких магазинчиках, но и просто на улице, где товары лежали прямо на панели. Посредине проезда непрерывным потоком в обе стороны двигалась толпа, в основном, русских, польских и прочих восточноевропейских тёток, увешанных огромными сумками. Автомобили, подвозящие товары, беспрестанно бибикая, медленно продвигались сквозь эту толпу, каким-то чудом разъезжаясь со встречными машинами.
Продавцы-турки, исключительно мужчины, сидя на корточках, провожали сальными взглядами, а иногда и окликали – «Наташа» – проходящих мимо блондинок, курили кальяны и пили, не спеша, чай из маленьких стеклянных чашечек, похожих на стопки, из которых мы пьём водку. Иногда в толпе попадались турецкие женщины, с ног до головы укутанные в чёрное.
Если ты зашёл в магазинчик, тебе сразу предлагали чай и старались хоть что-нибудь всучить, так что без покупки уйти было трудно. Я, конечно, выполнял лишь роль ишака, таскавшего сумки с покупками. Иногда товару набиралась целая легковая машина, и я вспоминаю, как я на таком битком набитом жёлтом такси доехал до самого причала, у которого стоял наш теплоход, без всяких формальностей, просто сунув таможеннику зелёную бумажку с изображением американского президента.
Женщинам проходить таможню было сложнее. Тамара рассказывала мне, что, когда они ездили в Стамбул вместе с Надей, таможенник положил на неё глаз и, шантажируя, требовал уединиться с ним. Как-то с помощью Нади она отбилась. Так что порядка в Турции было не больше, чем у нас.
В другой раз с 9 по 12 июля 1992 г. мы ездили в Стамбул уже втроём, прихватив с собой и Илью. На теплоходе мы с Ильёй забрались на мачту почти до радиолокаторов. Впечатление от высоты над бескрайним синим морем, от километрового кильватерного следа за кормой осталось довольно сильное – «Иду на вы!», т.е. на Царьград.