Мали при виде этой кровавой картины не упала, окаменела, судорожно вдохнула, а выдохнуть не смогла, осталась с открытым ртом и сомкнутыми глазами, и два ее передних зуба – два белоснежных молодых резца с кровью брызнули изо рта туда, на кровавую стену с такой силой, что остались в стене, в мягкой штукатурке, и кровь Мали смешалась с кровью Леи.
Судебное заседание проводилось тут же, в местечке – выездная сессия. Ицик присутствовал, но только как зритель: родственник, конфликт интересов. Людей собралось много – можно сказать, все село – и деревня, и местечко. Опухшая от слез Гала в черном платке глаз от земли не отрывала. Павло рядом – чернее тучи. А два красавца с любопытством рассматривают судью, присяжных, адвоката – полная команда прибыла из столицы. Собственно, доказывать ничего не пришлось, и так никто не сомневался, что это кузнецово отродье – их в селе иначе и не называли, да они и сами не отказывались, признали, что их рук дело, хоть видно было, что сожаления не испытывают. И потому сразу, как секретарь суда изложил суть дела, Гала поднялась со скамьи и горько в тишине сказала:
– Цэ ж мои сыны, я йих народыла та й годувала. Накажить обох по закону, а мэнэ вбийте, я бильше всих винувата. И ты, Мали, мэнэ забудь навики, нэма мэни оправдання. Значить, трэба, щоб и мэнэ не було, – от волнения она совсем языки перемешала. Замолкла и побрела прочь, не отрывая ног от пола.
Гулкий ропот сменил мертвую тишину:
– За решетку их, нелюдей!
– Вон с нашей земли, звери!
– В Сибирь вурдалаков!
– Чтоб им земля разверзлась!
– Судить по всей строгости негодяев!
– Не прощать убийц!
Так высказалась украинская община. Так решил суд: обоих за убийство и грабеж сослали в каторгу в Сибирь. Навечно, без права помилования.
История распорядилась по-другому.
Мали больше никогда не приезжала в местечко, но знала, что Гала такого горя не пережила: дождалась холодов, затопила на ночь печку и перед сном тщательно закрыла вьюшку. Наутро нашли ее с мужем уже холодных. Только их хата недолго пустовала.
За всеми горестями Мали как-то ухитрилась совсем не заметить, что делается на свете. А на свете делалась революция. Уже великая октябрьская – которая в ноябре. Потому убийцы ее близких, не прошло и трех лет, вернулись в родное село комиссарами в буденовках со звездами, вернулись в родительский дом с благородной целью – представлять советскую власть, насаждать высокие духовные идеалы, строить светлое будущее в родной Махновке.