Холода, тревоги, да степной бурьян.
О чем думает Хозяин в эти минуты? О песне? О злосчастной своей судьбе и о том, что окончательно лишился зрения в восемь лет после нескольких операций в райбольнице: болезнь так и осталась непобежденной? О том, что ему, жизнерадостному некогда мальчугану, с трудом высиживавшему урок до конца и с нетерпением ожидавшему переменки, чтобы погонять в школьном дворе мяч, судьба оставила лишь домашнее обучение, когда не слышны привычная трель звонка и вслед за ним выплёскивавшийся из классов весёлый гомон ребятни, а учебники, готовясь к уроку, теперь приходится слушать, а не читать? Не потому ли он давно отказался от нечастых визитов школьного учителя, предпочтя учиться самостоятельно?
Так о чём думает Хозяин в эти минуты? Почему хмурит лицо? Редко стала наведываться сестра? Не привозит племянницу? Эта егоза-трехлетка вечно норовит доставить старику-псу большое беспокойство: то за усы потянет, то ухватит за хвост. Хотя, что Хозяину до собачьего беспокойства? Он в этой неугомонной, крикливой девчонке души не чает. Обнимет и долго, долго молчит. Егоза тем временем вырывается из его объятий: «Дядечка Сасечка, пусти, я с Ловдиком играться буду!».
Лабрадор, прятавшийся во время нечастых нашествий девчонки в столовой, под большим обеденным столом, накрытым старомодной темно-синей бархатной скатертью с бахромой, ждал егозу без радости.
– Ловдик, Ловдик! Вылезай оттудова игваться! – зовёт бывало егоза, подняв широкий край скатерти, укрывавшей ножки стола до половины и нацеливая на невольно щурящегося пса счастливый взгляд.
Поводырь, не сводя с неё укоризненных глаз, ждёт, что еще готова отчебучить любимица Хозяина.
Хуже егозы для лабрадора нет, пожалуй, ничего. Хотя, нет. Есть. Парикмахерская. Ходит туда Хозяин в будни: ещё бы – в какую-нибудь пятницу инвалиду за стрижку – 50 рублей, а в субботу уже 200! Оставляет поводыря он у дверей, конечно, куда ж в храм гигиены, как он парикмахерскую называет, с животным? Тут, у дверей, и начинаются Лордовы мытарства: то любопытный малец подойдет, норовя непременно погладить, то подвыпивший прохожий пристанет с рассуждениями… И почему подвыпившим так нравится философствовать с собаками?..