Тогда я закурил трубку. Она была не на шутку удивлена, когда я достал кисет с табаком и стал раскуривать длинную смоляную трубку, прикрываясь от ветра ладонью. Стало странно, когда у нее отвисла челюсть и она стала сморкаться так в странный расшитый серебром серый носовой платочек. Ну, странно так странно. А, чего уж там.
Высморкавшись основательно, она извинилась и стала прихорашиваться со своей маленькой пудреницей. Поправив нос и щеки, она стала осторожно озираться по сторонам. А, может, просто озираться. Мне то какое дело?
– Можно будет проводить вас до остановки?
– Я тут далеко живу. Может, проводите меня до дому? Мне стало что то совсем одиноко.
Я согласился кивком головы и помог ей встать. Ветер встал дыбом и пришлось немного побороться. Потом она была сильно удивлена, когда я велел ветру остановится. И еще больше удивлена, когда тот и вовсе затих.
– Странно, – пробормотала она. И остановилась полусогнутой. В этот момент она стала похожей на согнутую старушку, как всегда бывает в детстве у маленьких старушек, которые называют себя девушками. И так далее и тому подобное.
Я насладился паузой в застывшем ветре, окончательно раскурил трубку, и стал кивками указывать ветру, куда ему дуть. Тот послушно завращался вокруг спины. И мы пошли дальше. Она – несколько оробев, а я – несколько застеснявшись своего дара. Но то был древний дар, его надо было холить и лелеять хуже бывшей девушки, когда она выходит замуж. Но вернемся к бедной девушке, которой стало совсем уж плохо.
– Можно на вас опереться?
Я подставил ей свое плечо и она взяла меня за руку. «Романтично», подумал я и мы пошли в сторону остановки автобуса.
Да, и это было классно. Теперь она была моя, и я взял ее руку, и она отодвинулась.
– Ты уверен?
– Не вижу никаких препятствий. Я сейчас без девушки.
– Уже да.
– Что ты имеешь в виду?
– Я твоя. Твоя девушка. Мне одиноко.
Я удивился и потянулся в карман.
– Ветер, стой!
И стал раскуривать сигарету.
Она была потрясена.
– Что это?
И потянулась к моей сигарете. «Что это?», удивилась она и стал думать вслух. Я молча ее слушал и думал лишь о том, как девичьи мысли перебегают с моими рассуждениями о ней. Она была красива, умна и наивна. И даже не замечала, что размышляет в слух. Она просто вошла в транс! А я слушал ее и изумлялся.
– Ты не должна быть одинокой. Теперь у тебя есть я.