За прилавок Ольга вернулась радостно-возбуждённая, со сверкающими глазами.
– Это тот самый? – с улыбкой спросила Юля.
– Ага.
– Ничего. Вежливый. Старый только. В очках. Умный, наверное. С чем это он тебя поздравлял?
– С Рождеством.
– С твоим?
– Бог с тобой, Юля, – блаженно улыбнулась Ольга, втягивая в себя аромат роз. – С Рождеством Иисуса Христа.
– А-а, – протянула жизнерадостная оптимистка с оловянными глазами. – Ты же знаешь, в церковь я не хожу, и в Бога не верую.
– Юль, покараулишь отдел? Пойду, цветы отнесу и чайник поставлю.
– Хорошо, – ответила напарница.
– А мужчина, между прочим, и не должен быть красавцем, – сказала вдруг Ольга, словно отвечая каким-то своим потаённым мыслям. – Главное, чтобы у него голова была на плечах.
И она понесла подарки и хорошее настроение в раздевалку. Вскоре ей пришлось вернуться в отдел, так как в аптеке скопилась очередь и появилась ворчливая и вечно чем-то не довольная заведующая Галина Ивановна, которая постоянно срывала своё дурное настроение на подчинённых.
После обеда, до пяти-шести вечера, в аптеке наступал мёртвый час. Изредка заходила какая-нибудь пенсионерка купить недорогих лекарств и заодно пожаловаться на жизнь. Многих старушек Ольга знала и обращалась к ним по имени-отчеству, ласково, как к добрым знакомым, и они отвечали ей тем же, называли «внучкой» и рассказывали разные истории из своей жизни. И Ольга как губка впитывала в себя чужую боль.
Когда ей было тяжело выслушивать бабушек, она совала им бесплатно какие-нибудь копеечные таблетки, словно откупалась от них, и, извинившись, уходила в раздевалку или на склад, где отдыхал грузчик дядя Вася. И до неё через приоткрытые двери доносилось, как бабушки шумно благодарили ее, словно она одарила их не копеечными таблетками, а золотом, и раскланивались, как в церкви, со словами: «Бог спасёт, внучка. Бог спасёт». Когда бабушки покидали аптеку, на Ольгу наваливалась какая-то грусть, и хотелось плакать. «За что Бог дал мне такую чувствительную душу? – думала она, едва сдерживая слёзы. – Вот Юлька молодец! Стоит себе весь день, как мумия, улыбается, думает о дискотеках, машинах и мальчиках, и хоть бы хны! Но ведь к ней и бабушки почему-то не подходят. Как видно, есть в её глазах что-то такое, что отпугивает их, как ворон пугало. Это я, глупая, всё выслушиваю, киваю головой, будто своего горя мало».