В ответ Дэвис получил лишь молчаливый кивок-согласие и пару искр, метнувшихся из глаз девушки в сторону мужчины, будто говорящих, что ей не совсем нравится то, что сейчас происходит, но денег она хочет, а потому выбирать особенно не приходится.
Дональд сейчас отдал бы все, чтобы операция длилась вечность, и ему не пришлось выходить из операционной. «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…» Он просто замер над столом, глядя на собственные окровавленные руки. Сердце отбивало столь бешеную чечетку, что, казалось, высосало кровь из кожи и творило в жилах какую-то сумасшедшую гонку. Стрелок под морфием что-то бредил, царапая доску стола, и это не придавало доктору спокойствия.
Он четко слышал голоса за дверью операционной: гулкий бас одного соседа, шушуканье других, и высокое, режущее слух отборными испанскими ругательствами сопрано Сальмы Чивалдори. Что он мог ей сказать? Дональд ненавидел ложь и слыл человеком прямолинейным. Но сейчас, глядя на бледное, покрытое испариной лицо стрелка, на его рану в животе и пулю, извлеченную оттуда, осознавал, что придется поступиться собственными принципами. Чтобы остаться живым самому. Чтобы помочь тому, кто отвел от него смерть, сам находящийся почти что в ее пасти.
Он вышел из комнаты, от ступора даже не вытерев кровавых рук и не выпустив из них скальпеля.
…Его встречает всеобщее молчание. Слышен лишь очередной полустон-полупроклятие из операционной. Бледный, взъерошенный, вспотевший и жутко уставший доктор предстал перед ошеломленными его видом соседями, Сальмой Чивалдори, трупом мексиканца и… Дэвисом? А он здесь что забыл? Еще и поит Гадюку его личным виски. «Да чтоб он у вас обоих поперек горла встал, мать вашу…»
– Потрудитесь объяснить, доктор МакГроу, – холодно бросила Сальма, медленно, словно змея, вставая из-за стола, и подходя ближе к Дону, – что здесь произошло? – Она кивнула красивой головкой в сторону трупа. Ее черные глаза сверкали гневом. Прожигали насквозь. – Кто его убил, м?
– Он пришел в мой дом по своей воле, – сглотнул Дон, пока Гадюка обходила его по кругу, – угрожал моему пациенту, угрожал мне револьвером. Мы лишь защищались, сеньорита Чивалдори.
– То есть, вы утверждаете, что он начал стрелять первым, верно? – Она встала напротив него и сложила руки на груди. На языке жестов такая позиция означала неверие. – При чем, ни с того ни с сего. С чего бы такая агрессия??? – У Дона зашевелились волосы на затылке. Жил себе уже несколько лет в Стартауне и ни разу не попадал в передряги с участием бандитов. Вот и настал тот самый раз…