Появление посреди всего этого великолепия отнюдь не светской жизни пары мужчин в приличных и довольно дорогих фраках, плащах да с котелками на головах явно заставило удивиться львиную долю посетителей салуна «Черный Кактус». На пару мгновений даже музыка замолчала, однако вскоре пианист опомнился. Множество косых и злобных взглядов было брошено в сторону, как мужчин, так и сопровождавшего их мексиканца с большой винтовкой за спиной, однако спутники все же устремились к стойке трактирщика, стараясь не обращать внимания на прочих, а те, в свою очередь, продолжили попивать свои напитки.
День шёл как обычно: в меру весело, в меру скучно. Стив лениво смахивал со стойки пыль видавшей виды тряпкой и посматривал на официанток, жалея, что француженка Жаклин выскочила замуж за одного из ранчеров и теперь живёт за городом. Бармен подумывал приударить за Джудит, но вот её брат внушал опасения, поговаривали что он присоединился к стрелкам Флетчера. Размышления парня прервало появление в заведении двух мужчин в городских костюмах, такие в Стартауне носили разве что мэр, его секретарь, да главы местных банд вкупе с Дэвисом. Правда, Стив почти сразу вспомнил, что уже слышал про них, так как вдова Хокенс продала дом и укатила к дочери в Даллас, вот повезло старухе, два раза.
– Что угодно, господа? – поинтересовался бармен, – Выпивка, закуски? Есть отличный виски, текила или предпочитаете напитки попроще? Или, может, вам нужно что-то ещё?
На последних словах Стив сделал акцент, так как он иногда торговал не только выпивкой, в его ассортименте было ещё много чего, а в частности информация.
– Воды, пожалуйста. – произнес Теодор, облокотившись на стойку и усевшись на один из свободных стульев, – А еще было бы неплохо заиметь баночку чернил и ручку, да какой-нибудь клочок бумаги, герр… простите, кажется, я не расслышал вашего имени.
Гельдрейх, как и всегда, был весьма учтив и вежлив, хотя порою он забывал, в какой глуши находится, и не задумывался о том, что тут его «высокий английский» могут не понять, ведь местное большинство – это выходцы из фермеров да чернорабочих. А прочие – и вовсе из рабов.
– И мне, пожалуй, было бы неплохо… – отозвался присаживающийся рядом с палеонтологом Гаушвенц, – Давненько я ничего не пил.
Наверняка для бармена было странностью слышать от человека здесь желание преподнести воды, вместо хотя бы пива или чего-то еще более крепкого. Вокруг продолжалась веселое гулянье – пьянчуги всяческих сортов, и белые, и черные, и латиносы, все они прямо сейчас вертелись в этом небольшом здании, которое, казалось, вместило в себя той ночью весь город. Где-то поблизости, едва ли не прямо под ухом Гельдрейха, отчетливо слышались испанские ругательства. Причем из нескольких уст: кто-то негодовал по поводу проигранных в карты сумм, кто-то бесился из-за не обращающих на него внимания официанток, а кто-то просто пародировал первых двоих, очевидно, находя это невероятно смешным.