Глава II. Двадцать шестое мая
Тем утром Уильям, будучи не в силах более валяться в кровати, так и не сумев ни разу заснуть, поднялся также рано, как и вчера, однако день у него начался весьма активно и гораздо более перспективно, чем предыдущий. Томас, отправленный на важное задание вчерашним вечером, уже сегодня прибыл с его результатами – пятеро работников, которые привыкли обрабатывать землю Дэвиса и заниматься сбором урожая на ней, были вызваны в его особняк по особому поводу. Им предстояло заняться поисками как можно более весомого количества кактусов, определенных Уильямом вчера, как пейот. За работы в день Дэвис планировал отдавать достопочтенным чернокожим господам по пять десятков центов, что вкупе было не столь уж и большой цифрой, чтобы ударить по его карману. Помимо того, работникам было необходимо высадить кактусы и обустроить для них небольшой участок близ псарни хозяина особняка.
Сам же он, мистер Дэвис, желал, как можно скорее, направиться к мистеру Смиту этим утром, а потом, прихватив с собой компаньона в лице Томаса Гранта, он прыгнул на коня и вмиг доскакал до главной городской части, где, пусть и не без труда, сумел найти домик старика – неказистый и кое-где уже значительно обветшавший, он напоминал чем-то дом Гранта. Ступени его порога давно поломались и, по-видимому, Смит уже потерял надежду на то, что новая починка каким-то образом эту ситуацию исправит. Гниль и плесень разъедала деревянный фундамент дома, отчего тот крошился и осыпался щепками на горячий каменистый песчаник техасской полупустыни. Уильям постучал в дверь.
– Кого еще там принесли черти в такую рань?! – раздался грубый мужской голос из глубины здания, последующие мгновения тишины разразил громкий сухой кашель и скрип открывающейся двери, – О, вы, кажется, мистер Дэвис, не так ли? Убирайтесь подобру-поздорову, людям Чивалдори в этом доме не рады! – старичок, было, хотел захлопнуть дверь прямо перед носом Уильяма, однако нога того в твердом сапоге ему помешала.
– Чивалдори мне не хозяин, и уж тем более не мой босс, мистер Смит. Будьте так добры, откройте дверь и, быть может, я смогу вас чем-нибудь заинтересовать. – голос Уильяма дрожал. Но не от робости, а от желания накричать и обругать этого человека. Еще бы, как какой-то старик-прихвостень Флетчера может так разговаривать с весьма уважаемым в городе другом сеньора Чивалдори? Дверь, наконец, распахнулась полностью, и старичок, отвернувшись, поковылял в заднюю часть комнаты, устраиваясь поудобнее на стуле за обеденным столом.