5
Глубже других ужасающих переживаний, среди которых были и вина, и страх, в Шибел впиталось ощущение уязвимости перед лицом глупой случайной смерти. В момент трагедии они были далеко от города, связи не было, они не смогли вызвать скорую. Шибел была уверена – если бы Оскару оказали помощь хоть немного быстрее, он бы поправился. Вместо этого уже три года он овощем лежал на койке в госпитале. Сначала в Иерусалиме, потом в Москве. Израильские врачи отказались оставить его «на аппарате», чтобы поддержать жизнь тела Оскара, на основании страховки. После всех затрат, попыток его вылечить расходы на дальнейшее содержание в Израиле оказались не по карману семье Шибел. Решено было перевезти его обратно в Россию. Мать Шибел уехала вместе с ним. Отец остался работать в Иерусалиме в зубной клинике. По сути, семья распалась. Но никто не говорил об этом прямо. Как никто не говорил и о том, что Оскар как личность мертв и никогда больше его пространный взгляд не сосредоточится ни на ком из них.
6
Ни Шибел, ни родители не питали тайных надежд на чудо. В молчаливом согласии они поддерживали дыхание Оскара и знали, что он будет жить ровно до тех пор, пока у них не закончатся деньги. Но из всей семьи только Шибел однажды обмолвилась о безнадежном состоянии Оскара вслух. Еще до того, как его перевезли в Москву, Шибел обсуждала с отцом, что делать с вещами брата. Мать вошла на кухню, когда Шибел говорила папе, что одноклассник забрал теннисные ракетки Оскара. Она вспомнила, что «когда Оскар был жив», он любил играть разными ракетками. На этих словах мать вошла и застыла:
– Твой брат жив до сих пор, – сказала она ледяным тоном.
– Да, мама, я имела в виду…
– Не надо. Я слышала.
Отец попытался вступиться за дочь и ободряющим жестом взял жену за плечо. Но та дернулась, скидывая руку. Сделав шаг назад, она проговорила срывающимся голосом:
– Не думай, что я стану экономить на больнице ради твоих развлечений.
Шибел отшатнулась от нее.
– Мама! Каких развлечений?
От беспомощности и обиды на глазах Шибел выступили слезы. Зажатая в углу кухни, она не знала, что сделать, уйти или постараться ответить, успокоить. Мать смотрела на нее, и взгляд ее был исполнен ненависти, она сжимала и разжимала дрожащие руки. Вдруг слезы брызнули из маминых глаз. Истерически всхлипывая, она выбежала из кухни.