– Мой мишка, миленький! А я тебя искала-искала, – радостно лепетала она.
Игрушек у детей было очень много, детская комната напоминала маленький магазин. Тем не менее, Игорь хорошо помнил каждую вещь, медвежонка же этого он видел впервые.
– Какой у тебя, дочурка, миленький мишка! Это твой друг? – воскликнул он.
– Длуг, длуг! – закивала девочка головкой и своими тёплыми ладошками принялась убаюкивать любимую игрушку.
– Тебе, наверное, мама покупала его, я этого мишку только сейчас заметил, – спросил отец.
Но то, что он услышал, заставило его мгновенно насторожиться.
– Нет, не мама. Этого медведя нам принёс дядя Рома, – спокойно заявил Тимка, который крутился тут же.
– Какой дядя Рома? – Игорь вопросительно смотрел на сына, притворившись, что не знает, о ком идёт речь. В ответ мальчик рассудительно проговорил:
– А тот дядя Рома, который нам шоколадных конфет приносил, большую коробку, когда тебя не было дома.
На мгновение отец семейства онемел, с лица его, словно губкой, стёрли все мысли и чувства.
Когда он опомнился, то первое, о чём подумал, – не перепутал ли сын чего-нибудь? Была у него такая привычка фантазировать. Но ведь имя совпадает. Чтобы окончательно убедиться в своих подозрениях, Игорь открыл широкий зеркальный шкаф, стоящий в углу, извлёк оттуда распухший от фотографий альбом и стал лихорадочно его перелистывать.
– Чёрт голову тут сломит! – проворчал он, роясь в кипе новых и старых, пожелтевших уже от времени фотографий. Наконец, он нашёл ту, которая ему была нужна. Он поднёс её к Тимкиному лицу и заставил его внимательно всмотреться. Память у мальчика была превосходная. Мужчину, изображённому на снимке, к которому сейчас Игорь питал лютую ненависть, он узнал сразу.
– Это, папа, тот самый дяденька, только здесь он в одних трусах, – протянул он.
У весьма впечатлительного Игоря при этих словах кровь прилила к вискам, сердце бешено застучало где-то у самого горла. Теперь он уже нисколько не сомневался, что коварная Лариса просто-напросто его предала, нанеся удар в спину. Эта мысль, как гвоздь, засела в нём. Видимо, со старым любовником, как и с поношенным, но хорошим платьем, всегда жалко навсегда расставаться, думал он. Несчастный и раздавленный, он машинально накормил детей овсяной кашей с фруктами, напоил киселём из вишни, а затем строго приказал им ложиться спать.