– Да что же они так долго? – воскликнул Станислав, теряя контроль над собой.
– Терпение, сын мой, терпение. Дитя родится в положенный ему срок и кроме наших молитв ничего не поможет, – он устало обвел гостиную пристальным взором, глянул то на одного сына, то на другого. – Когда Вильгельмина, ваша мать, рожала Адама, ты, Станислав, сидел на моих коленях, а твой двоюродный брат Юзеф Теофил читал в это самое время Евангелие, и когда я услышал младенческий крик, то…
Франциск не договорил. На втором этаже в опочивальне раздался долгожданный крик дитя. Станислав, а за ним отец и брат ринулись наверх в комнату, где Бронислава только что разрешилась от бремени. Ее мать Леокадия Котула держала на своих руках младенца, с радостной улыбкой протянула живой сверток отцу, молвила уставшим, но счастливым голосом:
– Сын! У тебя, Станислав, родился сын.
Яркий румянец спал с его щек, какое-то странное, непонятное выражение появилось на его лице. Пристально взглянул он в маленькое личико ребенка, в еще детские огромные глаза, произнес чужим голосом:
– Мама, вы шутите. Это не может быть сын. Посмотрите в эти огромные красивые глаза – такие не могут быть у мальчика, это дочь.
– И все же, мой драгоценный зять, вас стоит принять, что у вас родился еще один сын.
– Это ложь! – воскликнул Станислав, и от его крика вздрогнула Бронислава, на ее глаза навернулись слезы.
– Если вы не верите, то глядите, – сурово вторила Леокадия и одним движением руки развернула пеленки.
Станислав увидел подтверждение ее слов и с нескрываемым испугом и неким разочарованием молвил:
– Этот мужской орган слишком огромен для такого малыша… Я не ждал сына, думал, что будет дочь, – и, ни на кого не глядя, с отрешенным видом вышел из спальни, оставив родных в недоумении.
За ним последовал Адам. Нагнав брата, сказал:
– Станислав, что же ты творишь? Неужто не рад ты дару, посланному Богом? В чем же виновато это дитя? Зачем обижать жену?
– Тебе не понять, Адам. Мы так с Брониславой ждали дочь, готовили и одежду, и игрушки для маленькой принцессы. Мы и имя выбрали уже – Анжелика. И почему судьба с нами так пошутила? Это ведь шутка, не так ли?
К ним подошел Франциск с младенцем на руках. Грозное, суровое лицо было у старца. Адам раболепно отступил, Станислав же боялся поднять на отца взор – не мог сейчас вынести немого упрека в его очах. Франциск на вытянутых руках вручил молодому отцу плачущего младенца и ледяным голосом вопросил: