– Ты куда делась так быстро? Я тебя потерял.
– А я тебя, – ответила не громко. И в толпе он вряд ли услышал.
Под надзором охранника я выбралась из клуба и поплелась домой. Так поздно ночью одинокой девушке опасно передвигаться по городу без собственной машины. Но я на личный транспорт еще только копила. А съемную квартиру специально выбрала рядом с этим клубом. Чтоб не ехать в макияже и с блестками через всю Москву. Эдак я бы всех маньяков по пути собрала.
Очень скоро я уже лежала у себя в постели раздетая, вымытая и избавленная от образа Милы-Текилы. Рядом со мной покоилось вытянутое вибро-яичко с пультом управления. Я смотрела на него и видела глаза Лекса среди беснующейся толпы. Его коварный и обволакивающий взгляд, дразнящие движения пальцев, сомкнутых на пульте.
Этот странный парень, о котором я не знаю ничего кроме имени, плотно засел у меня в голове. Было страшно осознавать, что он может быть и маньяком, и наркоманом, и вообще каким-нибудь преступником. Кем угодно. Я ничего не ведала о его жизни, кроме того, что он работал стриптизером. Не очень-то престижная работа, между прочим!
Хотя, чья бы корова, как говорится…
Тяжело вздохнула, отвернувшись на другой бок, чтобы не видеть больше этот ужасный прибор, заставивший меня упасть в такую бездну удовольствия и стыда.
Впрочем, не стоило пенять на простой жужжащий предмет, который без хозяина не доставил бы мне и десятой доли полученного удовольствия.
Стоило признать: дело было вовсе не в приборе. А в том, кто им управлял, и только в нем…
Всю субботу я полдня ходила, нервно заламывая руки. Так как работать приходилось исключительно с пятницы по воскресенье, сегодня и завтра мне предстояло опять танцевать. За ночь в клубе я успевала сделать три выхода по пятнадцать минут. Они неплохо оплачивались, и я не стремилась увеличить каким-то образом собственную зарплату. Меня устраивал и график, и условия, и денежные суммы.
До этого дня.
Теперь же я смотрела на черный матовый прибор, виднеющийся из верхнего ящика тумбочки, и боялась возвращаться в клуб.
Эту проклятую вибро-жужжалку я убрала подальше, чтобы, не приведи нелегкая, моя хозяйка не увидела. Вряд ли, конечно, она поймет, что к чему. Но, стоило представить, как ее старые любопытные пальцы вертят перед подслеповатыми глазами гладкое вытянутое яйцо, и мне становилось дурно.