Диане Трой необычная эмпатия чаще мешала. Сколько раз при очередной встрече на «Энтерпрайзе» она теряла душевное равновесие под грузом чужих переживаний. Просто выключить свою способность она не могла. В отличие от нее переживания Дейты ограничиваются сарказмом и сожалением о несложившихся романтических отношениях[29]. В блаженном неведении он допускает одну бестактность за другой. Его неумение себя вести – врожденное, как и глубокая чувствительность Трой.
Мы добрались до второй части гипотезы Родденберри: эмпатия не только неизменная черта, но и ее переживание в каждую секунду – это рефлекс, моментальный и непроизвольный. Это представление уходит корнями в древний взгляд на природу эмоций.
В «Федре» Платон уподобляет душу человека колеснице. Возничий – символизирующий логику – с трудом справляется с конями. Один из коней олицетворяет эмоции и описан нелестно: «горбатый, дурно сложен… глаза светлые, полнокровный… еле повинуется бичу и стрекалам»[30]. Платон видел психическую жизнь в виде борьбы разума и страстей, которую мы чаще всего проигрываем.
С этим не все согласны. Философ-стоик Эпиктет считал эмоции продуктом мышления. «Человека расстраивают не события, – писал он, – а его взгляд на них». Вдохновляющее мнение: чтобы изменить чувства, достаточно начать думать иначе. За пределами Запада существовали духовные практики, в том числе буддизм, именно на это и направленные.
Но западные мыслители склонялись к позиции Платона. Они определяли чувства как древние животные импульсы, которые проявляются невольно и провоцируют пьяные потасовки, неудачные вложения и обжирательство мороженым на ночь. Первые философы, заинтересовавшиеся эмпатией, такие как Адам Смит, Теодор Липпс и Эдит Штайн, тоже считали ее машинальной: люди не могут не примерить на себя чужие чувства (или, в случае Дейты, не могут примерить). Эта теория выросла в современное представление о «заразительности» эмоций, их способности передаваться подобно вирусам[31].
Примерно в то же время, когда Селоуэй и Мейер описали ЭИ, исследователи из Пармы в Италии совершенно случайно обнаружили биологические корни эмпатии. Раскладывая на столе еду перед макаками, они изучали, как мозг контролирует движение. В момент, когда животное хватало лакомство, исследователи фиксировали активность нейронов посредством вживленных в череп макаки электродов. Однажды записывающее оборудование забыли выключить на то время, пока экспериментатор раскладывал на столе еду. Когда макака наблюдала за ним, в ее мозге возник всплеск активности, хотя она сидела неподвижно. Непонятное явление повторялось раз за разом у этой обезьяны и у других тоже. Исследователи прозвали активные клетки «зеркальными» нейронами, или, что было бы точнее, «обезьянничающими»