Как? Как она выросла в наше время? Как не стала изгоем?
Как Исмаилу удалось ЕЁ сохранить столь совершенной и естественной?
Научить думать, а не пользоваться заготовленными ответами? Творить, а не потреблять? Познавать, а не ограничиваться? Жить, а не прожигать? Лучиться, а не гламурно блистать? Быть милой девушкой, а не скатываться до уровня среднестатистической? Нести чистоту, не опошливая ни секунды существования?
По жизни так получается, что грязи, лжи и порока больше всего в тех, кто громче других кричит о добродетели, морали и божественном.
Я аморален.
Я грязь!
Я порочен!
Я зверь.
Я Бес!!!
Во мне нет ни капли веры в хорошее и бескорыстное. Потому что всё есть грязь!
Нас окружает ложь, мы говорим – ложь, мы – ложь.
Я правда старательно высматриваю её и в ней. Жду подвоха или лукавства, хоть миг порока. В этом профи, ибо порок – моя стихия, и я знаю все лазы и уловки. Но нет в ней ничего подобного.
Если только… ум и стремление к истинно-прекрасному.
Умная женщина – опасна, а понимающая суть красоты – вдвойне. Она нечистоты сможет обнаружить в любом тайнике, какой бы дорогой мишурой их не закрывали. Её провести нельзя…
Мне на руку лишь одно – Аря юна, наивна, верит в чудо.
Пока!
Пока никто до меня не разрушил этих стен, у меня есть шанс сыграть на правильной струне…
Молодая, романтичная, одинокая!
Но это план на потом, если старик не одумается.
Бес
На третий день, подгадав уход Арины, наведываюсь в лавку.
Исмаил ничуть не удивлён моему приходу. Конечно, я ведь давал срок. Смотрит спокойно и ровно, ни жеста страха или волнения. Он принимает происходящее, как есть, и просто ждёт.
А я ищу первые слова, потому медленно иду между рядов стоек, мебельных композиций. Мажу глазами, цепляясь всё больше за разные детали, которых по невежеству не заметил в первый раз. Тонкая организация рабочего пространства, чёткие и вместе с тем продуманные сегменты товаров, цветовые семьи, орнаментические.
Торможу возле витрины с диковинными пепельницами, мундштуками и портсигарами.
Беру один, под серебро, но это не оно. Рисунок тонкий и резной.
– Вам это не подходит.
– Почему?
– Он был сделан для человека, крайне редко прикладывающегося к сигарете. Молодого, утончённого, обедневшего аристократа. Для вас подойдёт другой, – Исмаил не выходит в зал, чуть склоняется за своей витриной, недолго копается и кладёт на стеклянную поверхность ещё один портсигар. И, судя по отделке – как раз серебро, и рисунок оттенён даже.