Меняя номера телефонов, не раз усмехался умению мужика мне дозвониться. Никогда не сообщая ников, паролей – получать нужные сведения по почте. Не озвучивая места своего проживания – находить запрашиваемое в конвертах.
Человек-призрак, но мать его – настолько «тень» я никогда не встречал.
И восхищает, и пугает.
***
– Почему восемь? – Парни уже донесли о моём самоуправстве Пастору. Нестор Львович не орёт, но колючий взгляд холодных глаз на морщинистом лице адресован мне. Босс недоволен, но доверяет и потому ждёт разумного ответа.
– Она ближе к рыночной, – сижу напротив Пастора. В его доме, в его рабочем кабинете. Мрачном, небольшом, с давящими стенами и громоздкими картинками, потолком с тяжёлой люстрой. Не спасает положения и единственное окно – оно всё время занавешено тёмными, плотными шторами. На полу вычурный ковёр, на который нельзя в обуви ступать, потому он ютится у порога.
Массивная мебель, высокие шкафы с книгами. Только сейчас понимаю, что его мебель и обстановку тоже можно назвать – антикварная. Да и если вспомнить о его любви ко всему древнему, сорение деньгами на аукционах…
При этом Пастор – редкий человек старой закалки, верящий в силу знаний и почитающий бумажные издания. Сотни томов, от научных трудов до обычных романов, поэм и сборников стихов призванных классиков жанра. Стол тоже порядком завален бумагами, папками и прочими канцелярскими вещицами.
Даже странно, что такой персонаж, как Нестор Львович не понимает мотивов Когана. Они примерно одной эпохи. Пережили многое. На ноги вставали сами. Да и увлечение у них схожее – коллекционирование древнего и редкого.
Хотя, возможно, из-за своей недалёкости я упускаю нечто важное.
– Коган – едва ли не последний из района, кто отстаивает своё право на участок. Там его жизнь… – не пресмыкаюсь, за что и заслужил уважение Пастора.
– Когда бы тебя это волновало? – босс откидывается на спинку кожаного высокого кресла. Локти на подлокотники, старческие ладони с длинными пальцами, на одном из которых массивный перстень, складывает домиком.
– Он не изменит своего решения, – решаюсь на признание.
– Тогда смысл было перебивать цену? – не даёт спуску Пастор.
– Притупить бдительность и дать время подумать… – вальяжно растекаюсь по стулу, ноги чуть шире вытянув по ковру.
– Но ты же сказал, что он не передумает, – напирает босс.