Дело было по весне. Щенята росли и весёлой полуголодной толпой носились по посёлку в поисках еды и потенциальных хозяев. Мы с мужем участия в выкармливании потомства Байкала не принимали совсем, у меня были проблемы со здоровьем, и мы подумали, что и без нас найдутся в Индии добрые люди. Поэтому, когда толпа жизнерадостных собачьих малышей забегала к нам во двор, мы не спешили их приласкать и накормить: никакого щенка мы брать не собирались. А по-настоящему добрые люди варили еду на всю ораву, кормили, а потом пристраивали.
И вот, благодаря огромным усилиям, пять собачьих детей были пристроены в хорошие руки. Осталась одна малышка, которой ну никак не могли найти хозяев. Мать-овчарка между тем погибла. А эта бедолага болталась вместе с папашкой на охране. Мужики-охранники своей её не считали, имени не давали, но изредка всё же кормили. Росла она в вечном поиске съестного, научилась «мышковать», благо, что в посёлке на неосвоенных участках полевых мышей – бессчётно. И росла-подрастала, взрослела…
Нужно признаться, что мы с мужем о существовании этого собачьего существа не знали и думать-не думали, что узнаем. Узнали же через группу в WhatsApp. Взросление бесхозной собаки понятно к чему вело. Больше никому не хотелось растить и пристраивать. Вопрос встал ребром: если никто не готов взять псину себе – её пустят в расход… Желающих не находилось, практически у всех уже были свои собаки. И как-то очень быстро образовалась инициативная группа, всерьёз готовая быстро решить проблему. Нет собаки – нет проблемы.
Несколько человек возмутились такому подходу, но были явно в меньшинстве, поскольку инициатива наказуема, как водится, а решать проблему никому не хотелось. На этом этапе я и ввязалась в эту историю. Мысль о том, что молодую, здоровую псину собираются лишить жизни, действительно, возмущала, но я совсем не собиралась брать её к себе: я была ещё не совсем здорова, и вообще, собакой моей мечты был папильон! Я попробовала убедить наше сообщество в том, что если всем вместе постараться, то одну молодую псину, конечно же, можно пристроить. Убедить не удавалось, никто в такую вероятность не верил.
И вот странная вещь: как только ты ввязываешься в спасение кого-либо, пусть даже животины, тебя засасывает это с головой. Недавно ещё мне дела не было до этого существа, теперь же казалось, что спасти это существо – самое главное на данном этапе жизни. От лица коалиции, борющейся за спасение собачуги, я попросила сообщество дать мне время на устройство её судьбы, недели две. На что мне ответили довольно жёстко: «Забирайте себе и пристраивайте потом сколько влезет!»