Андрюха хапнул со стола флэшку и предупредил:
– Но не безвозмездно!
Поворот неприятно удивил Петра:
– То есть? Мы уже больше не друзья?
Последнее слово он голосом заключил в насмешливые кавычки. Но факт есть факт. Знакомство их началось еще в Питере. Андрюха писал криминальную сводку, а Петр – служивший в наружке – подбрасывал ему информацию. Почти друзья.
Андрюха нимало не смутился:
– Именно как друга и прошу помочь. Мы тут собрались в Конго…
– Кто это мы?
– Ну я, парень еще один и фотограф. Историю делать.
– Какую еще историю?
– Да фигня. Рассвет в палатке, сафари и прочая хрень. Советы, как не сломать маникюр, слезая со слона. Неплохие деньги. И интересно поглядеть.
– Ну? Что вам мешает?
– Контакты на месте нужны.
– А я что, турфирма?
– Ты ж туда катался несколько раз.
– Я катался по линии «Росалмаза». Шахты, охрана. Строго по делам.
– Нам водила нужен. Местный. Который шарит.
– В чем?
– В местности.
– В Конго?!
– В Конго. Я же сказал.
– Можно подумать, в Конго каннибалы с копьями бегают.
– А бегают?
Петр фыркнул:
– Это же не ЦАР. Страна почти вся открыта для туристов.
– А ЦАР что такое?
– Зачем тебе? Ты же в Конго собрался.
– Для общего развития.
– Центрально-Африканская Республика. Поганое место. Вот куда точно с маникюром не надо соваться. И без маникюра тоже. Только с «калашом». А Конго ничего. Слоны и туристы стадами.
– Ну так поможешь?
Подошла официантка с блокнотиком, карандаш наготове. От нее заранее било холодом, как от Снежной королевы.
– Заказать готовы?
– Черный кофе, – ответил Петр.
– Без молока и сахара?
Он кивнул. Официантка была явно разочарована: чаевые будут микроскопические. Повернула голову к Андрею. Глядя мимо него. Он нимало не смутился:
– А мне кофе черное жирное. Бочковое.
Петр пнул его ногой. Андрей пояснил:
– Латте.
Она отошла.
– Ты чего копытами машешь? – накинулся тот на Петра.
– Хорошо, организую водилу… Но только это, – он неопределенно показал на Андрея, на карман, в котором исчезла флэшка: – Прямо сегодня. Срочно.
Андрей кивнул. Зачерпнул ножом масло, стал намазывать на хлеб.
1
Шестнадцать пар ног одинаково развернуты носками наружу.
На другом краю зала – такая же линия: склоненные головы, округло поднятые руки, лирически потупленные глаза. Все одинаково. И все синхронно. Угол, поворот, ракурс. Тридцать два прыжка – вернее, шестьдесят четыре с учетом отражения в зеркале – сливаются так, что слышен только один, но пушечный. Это же кордебалет.