Лейла не отличилась оригинальностью. К чему она в такие минуты?
– Едет твоя ненаглядная, через минуту будет у тебя, готовься.
– Почему это она моя, да ещё и ненаглядная? – притворно обиделся Кирилл. – Опять ваша ревность, сударыня, мешает сосредоточиться на работе. Пора взрослеть, деушка!
– Ты ведь за ней наблюдал в эти дни, – пустилась в объяснения «компаньонка». – Откуда я знаю, чем вы там занимались. Может, это сейчас так романтично называется – слежка. А на самом деле? На три вдоха один выдох. Или наоборот. А сегодняшнее представление – так, для отвода глаз. Для «лохушек» вроде меня.
– Всё, поздняк трепаться, она появилась, – отрезал он. – Будь наготове. Садись где-нибудь на скамью и глаз не спускай.
«Хендай-Гетц» серебристого цвета припарковался прямо перед его «жучкой». Ничего не подозревающая мамаша выпорхнула на асфальт, словно птенец из гнезда выпал, и, покачиваясь на каблуках, направилась в сторону торгового заведения. Куртка кремового цвета, светлые брюки заправлены в серые полусапожки… Худышка – кожа да кости, но волосы… Платиновая грива вздрагивала в такт походке.
Кирилл вдруг представил, как она сидит верхом на нём, лежащем на кровати в их с Лейлой доме, снятом несколько дней назад, и эта грива так же вздрагивает, только в такт не походке, а его мощным толчкам. Кирилл реально слышит её шумные вдохи. Без выдохов. Он на секунду ощутил её осиную талию в своих ладонях. Там, где она плавно переходит в ягодицы.
Мотнув головой, отбросил наваждение, нащупал в кармане баллончик с газом, затем дождался, когда беспечная мамаша скроется в магазине, и открыл дверцу. Дело есть дело. Вперёд!
Спокойно, старик, на тебя никто не обращает внимания. Мамаши с колясками, что на той стороне улицы и в парке, все как одна нагнулись к своим чадам. Им нет до бородатого старикана никакого дела. Ладно бы ты был Бандерасом или Брэдом Питтом, тогда – совершенно иной расклад. А так – что со старикана взять? Кроме БАК-анализа, конечно, и то, как правило, с помощью врачей.
Сюрпризы начались с первой секунды. Открыв дверцу чужой машины, «бородач» обомлел: на заднем сиденье сидели… двое пацанов. Вместо одного, как предполагалось. Четыре глаза уставились на Кирилла, словно он был Санта-Клаусом, а за окнами – не слякотный апрель, а самая что ни на есть зима.