Она испустила слабый сдавленный стон и пошла дальше. Он до тех пор смотрел ей в спину, на ее голубое платье и на копну медно-рыжих волос, пока она не исчезла с площади.
Положение, выходит, было сложнее и опаснее, чем ему раньше казалось. Саймон хотел ее и ребенка тоже. Он жаждал жениться на ней в царстве мертвых, жить там с нею и со своим ребенком.
Надо устроить так, чтобы она завтра не шла на работу.
Лукас не знал, что ему делать, а сделать предстояло очень много. Он должен был уберечь ее от машин. Он должен был раздобыть для нее денег.
Он вспомнил о деньгах, которые она уронила ему под ноги. Он их тогда не подобрал. Он побежал за ними на Восьмую улицу, но конечно же денег на месте не было.
Он пошел по Восьмой в восточном направлении. Он надеялся, что, возможно, ему попадутся деньги – если не те самые монеты, что уронила Кэтрин, то хотя бы какие‐нибудь другие, та же сумма, посланная небесным учреждением, которое прощает глупых и помогает им. Он подумал, что, если прочесать весь город, если обойти его вдоль и поперек, ему может повезти и он наткнется на бесхозные деньги, кому‐то принадлежащие, но оставленные владельцем, брошенные на мостовую или иным образом оказавшиеся в не подобающем им месте, как это случилось с его собственными монетками. Он не собирался становиться вором – бо́льшим, чем тот, кто подобрал с мостовой его деньги. Нет, он надеялся только занять место в цепочке утрат и обретений, приобщиться непрерывной тайне дачи и получения платы, передачи денег из рук в руки, совершаемой во имя погашения старинного долга, который существовал от века и который может быть окончательно выплачен лишь в недоступном взору будущем. Он надеялся, что город поможет ему таким же непостижимым образом, каким стальные пластины превращаются в кожуха.
Надо было попытаться что‐нибудь найти.
По Восьмой улице он направился к Бродвею. Если где‐то и могли оказаться брошенные деньги, если где‐то их могли беспечно обронить на мостовую, то скорее всего именно там.
Бродвей был полон обычных своих огней и музыки, выходящих из магазинов покупателей и довольных мужчин в шляпах, которые выдували дым мехами грудной клетки. Лукас шел между ними, внимательно глядя под ноги. Он видел носки ботинок, отвороты брюк и подолы юбок. Он видел мусор, по которому ступала толпа: сигарные окурки, обрывки шпагата, канареечного цвета листок, предлагавший “земельные участки в Колорадо”.