– Мое сердце – плохой советчик.
– Не такой уж и плохой. В этом ты можешь мне поверить.
Лукас вздрогнул. Он боялся, что вот-вот заплачет. Надеялся, что Уолт не заметит подступивших к его глазам слез.
– Хочешь, я подскажу тебе, куда идти? – спросил Уолт негромко.
– Да, сэр, пожалуйста.
– Ну хорошо. Ступай на север. К городским окраинам и дальше. Иди туда, где дома становятся меньше и где начинает расти трава.
– На север?
– Этот путь не лучше и не хуже других. Ты хотел, чтобы я тебя направил, вот я и делаю это. Повелеваю тебе идти на север.
– Спасибо, сэр.
– Ты придешь сюда завтра? – спросил Уолт. – Придешь ко мне сюда завтра вечером в это же время и расскажешь, что ты нашел?
– Да, сэр. Если вы так хотите.
– Я очень хочу. Не каждый день встретишь кого‐то, похожего на тебя.
– Ребенок сказал… – начал Лукас.
Уолт подхватил, и они прочитали хором:
– … “Что такое трава?” – и принес мне полные горсти травы; что мог я ответить ребенку? Я знаю не больше его, что такое трава.
– Спокойной ночи, сэр.
– Спокойной ночи, Лукас. Надеюсь, ты придешь завтра. Я буду тебя здесь ждать.
– Спасибо, сэр.
Лукас повернулся и пошел. Направляясь на север, как ему сказал Уолт, он шагал по Бродвею, мимо магазинов и гостиниц. Некоторое время спустя он обернулся и увидел, что Уолт стоит и смотрит на него. Лукас махнул ему рукой. Уолт ответил тем же.
Он искал деньги, а вместо этого нашел Уолта. Уолт послал его на север.
Лукас все шел вдоль по Бродвею. Он миновал Юнион-сквер и шел дальше, пока большие дома не поредели, а людей не стало совсем немного, пока вокруг не раскинулись поля, среди которых там и тут светились окошки деревенских домиков и, более ярко, окна солидных домов, кирпичных или из известняка, гордо высящихся в тишине на просторе. Он призраком двигался по дороге, местами мощеной, а местами нет. На пути ему попался один особенно величественный дом с каменным фасадом и белыми колоннами. Внутри он заметил (его обитатели не задергивали штор, в такой‐то глуши) царственного вида женщину в белом платье, с кубком рубинового вина в руке она стояла у собственного портрета, где была изображена в том же самом платье. В комнату вошел и остановился подле нее мужчина в жилете. У него был очень острый подбородок – хотя нет, просто у него была борода того же цвета, что и кожа, и волосы на голове того же цвета, что и кожа. Лукас подумал, что сейчас он появится и на портрете, но он не появился. Мужчина что‐то сказал женщине, та рассмеялась и дала ему отпить из своего кубка. На портрете она сохраняла полную безмятежность.