– Мне почти сорок восемь.
– Везет вам. Вы так хорошо сохранились. Как вас зовут?
– Леда.
– Неда?
– Леда.
– А меня зовут Розария.
Я решительным жестом протянула ей блюдце, и она его забрала.
– Я вела себя немного резко, – неохотно признала я.
– От моря иногда никакой пользы, один вред. А может, вы беспокоитесь о дочерях?
– Дети всегда доставляют беспокойство.
Мы распрощались, и я заметила, что Нина смотрит на нас. В мрачном настроении я через сосновую рощу направилась к машине, чувствуя, что вела себя не лучшим образом. Ну что мне стоило перебраться под другой зонтик, как все остальные, даже голландцы? Но нет, я не пожелала. Ощущение превосходства, высокомерие. Попытка защитить свои праздные размышления, неискоренимое желание приучать людей к культуре. Какая чушь! Наблюдениям за Ниной я уделила столько времени лишь потому, что решила, будто мы с ней внешне похожи, а вот неказистую и простоватую Розарию я не удостоила даже взглядом. Сколько раз ее при мне окликали по имени, но я пропускала его мимо ушей. Она находилась за пределами моего любопытства – безымянная чужачка, которая так вульгарна в своей беременности. Весьма поверхностный взгляд. И зачем я ей сказала, что дети всегда доставляют беспокойство? Брякнуть такое женщине, которая вот-вот произведет на свет младенца, – вот ведь идиотизм! Вечно я ляпну что-нибудь свысока, что-нибудь скептическое или насмешливое. Как-то Бьянка крикнула мне сквозь слезы: “Тебе всегда кажется, что ты лучше всех!” А Марта сказала: “Зачем ты нас родила, если все время нами недовольна?” Обрывки слов, отдельные звуки. Он непременно приходит, тот момент, когда дети, разозлившись, бросают тебе в лицо: “Зачем ты нас родила?” Погрузившись в раздумья, я медленно брела по тропинке. Сосны окрасились в фиолетовый цвет, поднялся ветер. Я услышала сзади какой-то шум, похожий на шаги. Обернулась – никого.
Я пошла дальше. И тут что-то сильно ударило меня в спину, как будто туда бильярдным шаром запустили. Я вскрикнула от боли и неожиданности. У меня даже дыхание перехватило. Повернулась – и увидела нераскрытую сосновую шишку размером с кулак, катившуюся по земле. Сердце бешено колотилось, я энергично терла спину, чтобы унять боль. Прерывисто дыша, я вглядывалась в ближайшие кусты; сосны у меня над головой качались от ветра.