Легко отделался.
Руку зафиксировал тканью.
Поднялся и стал искать выживших.
– Эй! Кто-нибудь живой?! – позвал я.
Только бы все были целы! Хоть кто-нибудь!
Я не хочу оставаться единственным выжившим!
Только не снова!
Тут же услышал стоны и поспешил туда.
Это был Такеши. Его приложило камнем, но живой, пусть у него
тоже рука сломана.
Под ним без сознания лежал Юске, Такеши накрыл его собой, чтобы
спасти.
Живы, пусть и в плохом состоянии.
Я облегчённо вздохнул.
Хорошо.
Недалеко я увидел Ячи.
Она лежала у самого выхода, а рядом с ней лежало три ящика и её
меч.
Да, я же забыл. Открыть ящик может только владелец. Она не
смогла их открыть и просто принесла с собой.
Проверив состояние Ячи, я успокоился. Она жива, но без
сознания.
В коридоре я услышал лязг цепей, быстрые шаги и тяжёлое дыхание,
которое быстро удалялось.
Чуути! Он скоро выберется!
Его нужно остановить! Он слишком опасен!
– Останови его, – услышал я чей-то хрип.
Недалеко лежала сама Хаана! Она с трудом держалась на ногах и
тоже пострадала от обвала. Это кроме тех повреждений, которые она
получила раньше.
– Скорее, – с трудом говорила она. – Ты… синигами… это твой…
долг…
Я проглотил ком в горле.
Я должен подчиняться!
Он опасен! Он может многим навредить! Я должен убить его!
Должен!
Быстро вскрыл свой ящик и достал занпакто!
Приятная волна прокатилась по телу, когда в руке вновь оказалась
рукоять клинка.
Достав меч, я рванул вслед за беглецом.
***
Он рвался вперёд.
Он ломал и крушил все препятствия на своём пути.
Не останавливаться!
Продолжать идти!
Он стремился вперёд!
Сердце колотилось с бешеной силой. Воздух был будто огненным и
обжигал его. Он с трудом дышал, но не смел останавливаться.
Он уже чувствовал свежий воздух! Он уже ощущал лёгкую
прохладу!
Вдалеке он увидел свет!
Из небольшой щели лился свет!
Из последних сил он рванул вперёд и просто выбил что-то,
преградившее ему путь!
И тут же ослеп от яркой вспышки!
Он зажмурился!
Глаза, привыкшие к темноте из-за долгого нахождения в ней,
болели от яркого света. Он закрыл их руками, но свет будто проходил
через его тощие руки и резал глаза.
Уши звенели от стольких забытых звуков, а сердце было готово
выпрыгнуть из груди.
Лёгкий ветерок коснулся его лица.
Пение птиц, такое далёкое и, казалось, забытое, вновь
вспоминалось ему и ласкало слух. Шелест листвы окутал его сознание,
он окончательно успокоил дыхание.