– Сто рублей.
– Сто рублей вам, сто рублей мне. Выходит двести рублей. За эти крохотные деньги г-н Кузьмин услышит полсотни песен. Полсотни! Этот репертуар принесет ему многие тысячи! А запоминать уважаемому гостю не придется. Запоминать будет она, – пухлый палец устремился к лицу Полины, девушка брезгливо поморщилась и отвернулась. – Слыхал я, что есть такие уникумы. Память у них с секретом. Услышат раз песню – и могут повторить дословно. Причем на любом языке, даже когда языка этого совсем не знают.
– Возможно ли такое? – лицо Пьетро покрылось испариной.
– Еще бы невозможно! – Холодзяжко откинулся на спинку стула и сделал знак половому принести котлеты. – Заметьте, что г-н Кузьмин не спорит и не пытается оппонировать мне. Сей факт доказывает, что я категорически прав. Не правда ли? Признайте, что моя проницательность, так сказать, впечатлила вас и заставила отказаться от вероломных намерений.
Мармеладов покаянно опустил голову:
– Вы раскусили мой замысел.
– Замысел? Да это мошенничество! – Пьетро вскочил, возмущенно потрясая кулаками.
– Ну-ну-ну, мой славный мальчик, не нам с вами размахивать лилейным знаменем добродетели! – увещевал толстяк, пожирая котлеты. – Сами не без греха, но ведь на раскаявшихся, так сказать, грешниках весь мир стоит, и стоять будет. Ныне, присно и во веки веков. А в том, что г-н Кузьмин раскаивается, я уверен, как в том, что эти котлеты нарубили из телятины. Не желаете попробовать и убедиться? – он наколол кусочек на вилку и помахал перед лицом импресарио. – Нет? И прекрасно, мне же больше достанется. Но они из телятины, уж поверьте на слово.
– Что вы привязались со своей телятиной! – продолжал яриться долговязый. – Жрите хоть жабу болотную. Нам-то что теперь делать?
Сыщик не успел ничего сказать, Холодзяжко накинулся на него, размахивая вилкой, будто шпагой:
– Мы будем делать ровно то, для чего нас наняли, а вот г-ну Кузьмину придется раскошелиться. Да, да, вытрясайте все из своих карманов! Знаменитый петербургский репертуар стоит гораздо дороже двухсот рублей, слышите? Придется вам заплатить по тысяче каждому! И не станем обижать друг друга презренными векселёчками или банковскими билетиками – сами знаете, их легко подделать. Охота вам получить расчет, так сказать, фантиками от конфет, мой алчущий соратник? Ни Боже мой! Вы желаете забрать свою тысячу полновесным золотом. И я тоже желаю этого, всем сердцем желаю. А сердце у меня, осмелюсь доложить вам, огромное и страстное.