– Честь имею доложить, там объездчики пришли, мужики, – лесокрадов объездчики доставили. А еще спрашивает вас женщина. – Допустить?
– Пускай всех.
– Честь имею доложить, старый лесничий со всеми вот в это окошко говорили, специально на этот случай велено в стене дыру сделать.
– Пускай всех.
На несколько минут в конторе был митинг, ввалили мужики; – кто из них был пойман на порубке, кто пришел ходоком – разобрать возможности не было; объездчики выстроились по-солдатски, в ряд, с винтовками. Загалдели мужики миролюбиво, но сторожко: – "Леса теперь наши, сами хозява!" "Как ты товарищ сам коммунист, – желам пилить в Мокром буераке, как он Кадомский!" – "Немцы из-за Волги, – ежели на нашу сторону в леса поедут, все ноги переломаем!.." – "Татары вот тоже либо мордва." – "Ты, товарищ-барин, рассуди толком, – мы пилили и желаем продать в Саратов по сходной цене!" – Сказал Некульев весело: – "Дурака, товарищи, ломать нечего и нечего дураками прикидываться. Что я коммунист, – это верно, а грабить лесов я не дам. И сами вы знаете, что это не дело, а орать я тоже умею, глотка здоровая." – Рядом с Некульевым стал мужик, босиком, в армяке, в руках держал меховую шапку, – Некульев сказал: – "Ну что ты шапку ломаешь, как не стыдно, надень!" – Мужик смутился, шмыгнул глазами, поспешил надеть, сдернул, злобно ответил: – "Чай здесь изба, образа висят!.." – Попарно, не спеша и покойно вошли в комнату шестеро, немцы, все в жилетах, но оборванцы, как и русские. – "Konnen Sie deutsch sprechen?" – спросил немец. – Мужики загалдели о немцах, – вон, наши леса! – Некульев сел на стол, вытянул вперед ноги, покачался на столе, заговорил деловито: – "Товарищи, вы садитесь на окнах, что ли, – давайте говорить толком. Тут вот арестованные есть, так я их отпущу, и пилы и топоры верну – не в этом дело. А лесов без толку пилить нельзя, посудите сами" – и заговорил о вещах, ясных ему, как выеденные яйца. – Мужики и немцы ушли молча, многие к концу разговора шапки, все же, понадевали, последним сказал Некульев дружески: – "Делать я, товарищи, буду, как необходимо, и сделаю, что надо, – а вы как хотите!.." Некульев любил быть "без дураков".
Кузя выстроился во фронт, сказал:
– Честь имею доложить, – яишек вы не хотите ли, либо молока? У самих у нас нету, – Маряша в колонку к немцам сплават.