Джессика обошла накрытый к ужину стол, машинально поправила
салфетки и присела рядом. Она взяла ладони Эми в свои руки:
— Эматалла, — серьёзный тон заставил взглянуть ей в глаза, — Я
волнуюсь, но вы уже слишком взрослые, чтобы постоянно держать вас в
моём кармане. Джека не изменить — весь в отца, но тебя он
слушает...
— Как же, вот сегодня...
— Тем не менее, — перебила Джессика, — постарайся, чтобы с вами
обоими не произошло что-нибудь… непоправимое. Все эти сообщения в
новостях, бесследные исчезновения людей по всему миру...
— Мама...
— Сегодня звонила Бет Паркер, ты же помнишь нашу бывшую соседку
из Уокиген?
— Конечно.
— Её муж, Роберт, тоже пропал. Работал в мастерской. Бет позвала
его раз, другой. Он не откликнулся. А когда зашла в гараж — на
столе лежал включённый паяльник, вот только Роба нигде не было.
Эми хотела придумать что-то успокаивающее, но звякнула входная
дверь, и по дому разнёсся бодрый голос приёмного отца, Майкла
Моро:
— Я вернулся! Всем доброго вечера!
Мама сжала её пальцы, словно хотела передать нечто важное, что
не выразишь банальной фразой. Впрочем, слова не нужны, когда вы
связаны невидимой струной, что звенит от любви и скрытой за ней
тревоги. Эми улыбнулась, погладила её ладонь. Всё будет в порядке,
не волнуйся! Мама кивнула, а затем встала и, поцеловав мужа, стала
подавать на стол.
Ужинать сели без Джека, поскольку по заведённой отцом военной
традиции — еда опоздавших не ждёт. Майкл, как обычно, шутил,
рассказывал о забавных случаях, которые произошли за день. Но Эми
замечала, что в его глазах нет-нет да мелькало нечто тщательно
скрываемое, а каждая улыбка сопровождалась характерной складкой на
лбу, что возникала у приёмного отца в периоды глубокой
задумчивости.
Что-то случилось? Почему он так обеспокоен? Эми заволновалась,
но сохранила безмятежный вид. Не спеши. Смотри и слушай. Наверняка
ты всё выяснишь ещё до конца дня.
Она помогла маме убрать остатки ужина и загрузила тарелки в
посудомоечную машину. Когда родители ушли в гостиную, Эми
устроилась на опустевшей кухне и разложила на столе альбом.
Пальцы легонько постукивали карандашом по изображению
священника, а взгляд скользил по стенам, перескакивал с предмета на
предмет, пока не остановился на потускневшей фотографии, которая
висела в рамке над холодильником.