Сделав шаг назад от окна, я наткнулся на угол дивана и, не удержавшись на ногах после влитой в себя внеплановой полбутылки виски, рухнул на еще незастеленную постель. Я лежал и не мог сопротивляться ни тому, что не в состоянии подняться, ни потоку мыслей в моей голове. Не знаю как для других, но для меня жизнь, в которой пропали запахи и звуки, исчез ветер, дождь и снег – стала серой и потеряла всяческий смысл. Теперь это была совсем другая жизнь, и я должен был найти в ней для себя совсем иной смысл «такой» жизни, расставить новые приоритеты, обозначить другие цели. Но это и оказалось самым сложным и, в конце концов, невыполнимым. Поэтому весь смысл и цель моего существования свелись лишь к заглушению невыносимой головной боли и ухода от этой нереальной реальности посредством алкоголя. Это, конечно, была не панацея, так как организм со временем привыкал к дозе, и мне уже дважды приходилось ее увеличивать. Зато какое-то время я мог жить, делая вид, словно ничего не изменилось. Вот как сейчас: мне нужно проваляться еще с полчаса на этом диване и я опять буду в порядке. Организм усвоит новые пол-литра сверх нормы, и я пойду выгуливать Марка, ведь он ждет этого с самого утра.
Марк – это моя собака, даже больше, он мой единственный друг, а зачастую и моя совесть. Сейчас он, наверное, где-то в стороне наблюдает за мной, тихо порыкивая. Есть такие собаки, которые не любят выпивших людей, и Марк оказался именно такой собакой, поэтому ему со мной очень трудно, но он все еще со мной. И я благодарен ему за это.
– Марк, – тихо позвал я его, стараясь принять вертикальное положение. Перед глазами все кружилось – организм сопротивлялся новой дозе.
Марк подошел ко мне и сел рядом.
– Ну и повезло же тебе с хозяином, дружище, – сказал я ему, прикрывая ладонью рот, чтобы немного ослабить запах. Хотя он ведь собака, обоняние у них развито намного лучше, чем у человека. Когда я увеличиваю дозу, у него бывает такой взгляд, что кажется, будто он готов броситься и перегрызть мне горло за это. Вот как сейчас, в такие минуты мне становится очень жутко, а я смотрю на него и думаю, что это был бы лучший для меня вариант.
– Не сегодня? – прохрипел я, пес моргнул и отвернул голову, – тогда пошли гулять?
Мы вышли на улицу, Марк сразу побежал искать себе подходящее дерево. Вообще сейчас уже никто не выгуливает ни собак, ни других животных. В этом нет нужды, есть только твоя мечта, твое видение мира, твое желание – и все беспрекословно подчиняется тебе. Но лично я, живя по старинке, именно так держусь за эту жизнь и не хочу ничего менять. Поэтому Марку приходится ходить в туалет, пачкаться в непогоду, испытывать голод – в общем, жить обычной собачьей жизнью, а мне его выгуливать, мыть, кормить и… пить это сорокаградусное пойло, чтобы просто жить.