– Знаю.
Пламя свечи осветило черты Блэквелла, и Мактавиш сочувственно поморщился.
– Да уж, он хорошо поработал над вашим лицом. – Инспектор заметил заживающую губу и многочисленные синяки на скулах Блэквелла. – Какую бы обиду он против вас ни держал, она очень сильная.
– Если учесть, как в полиции избивают людей, это можно счесть пустяком, – произнес Блэквелл почти добродушно.
Мактавиш побледнел.
– Позвольте мне первым принести извинения за…
Блэквелл поднял руку, призывая инспектора к молчанию.
– Мне нужна кое-какая информация, прежде чем я вам заплачу, – сказал он.
Выдохнув свой маленький кусочек рая, Мактавиш согласно кивнул.
– Все что угодно.
Черное Сердце наклонился ближе к нему.
– Расскажите мне все, что вам известно о миссис Фаре Маккензи.
Затянувшись, Мактавиш уточнил:
– О миссис Маккензи, клерке?
Блэквелл был спокоен и молчалив, но его странный взгляд можно было интерпретировать даже в темноте.
Озадаченный, Мактавиш почесал затылок, пытаясь сообразить, что бы такого интересного можно было рассказать об этой женщине.
– Она работает здесь, сколько мы себя помним. Она пришла даже раньше меня, хотя я служу в Скотленд-Ярде уже семь или восемь лет. Но, честно говоря, если подумать, я не так уж много знаю о ней. Работает она хорошо, ее любят, но держится она особняком. Спокойная. И это редкая и достойная похвалы женская черта, насколько подсказывает мне опыт. Вкалывает больше, чем два других клерка, но платят ей меньше.
– Какого рода работу Морли заставляет ее выполнять?
– О, да обычную работу, какую выполняют клерки! Бухгалтерия, записи, делопроизводство, поставки, заказы курьерам, оформление документов в суде и так далее.
Блэквелл оставался неподвижным. Безучастным. Но Мактавиш снова почувствовал, что волосы на его шее встают дыбом. Он был обучен понимать, что у людей на уме, и хотя Черное Сердце из Бен-Мора оставался для него загадкой, инспектор заметил, что руки того в перчатках сжались чуть сильнее.
– Ее муж?
– Поверите ли, шотландец!
– Что вам о нем известно?
– Да почти ничего. Говорят, она рано вышла замуж, и он очень давно умер.
– И-и?.. – подсказал Блэквелл, проявляя больше нетерпения, чем Мактавиш ожидал от него.
Мактавиш пожал плечами. Он был заинтригован, однако понимал, что лучше не показывать этого.
– В общем-то, это все, что нам известно, если подумать. Естественно, за долгие годы мы обсуждали ее между собой, но миссис Маккензи никогда не проявляла желания говорить об этом, а спрашивать леди о таких вещах невежливо.